Зеленоглазая авантюристка
Шрифт:
Руки дрожали, и отвернуть пробку фляги удалось не сразу. Несколько драгоценных капель попали на ладонь, и парень лихорадочно их слизнул, буквально захлебываясь слюной. Клыки непроизвольно удлинились, а перед глазами поплыла багровая пелена.
Теплый вязкий комок прокатился по горлу, вызывая приступ тошноты и возвращая ослабевшему организму силы и возможность связно мыслить и передвигаться. Теперь расстояние до лестницы не казалось таким невероятно длинным. Контролировать новое тело с каждым днем было сложнее и сложнее, оно настойчиво требовало крови. Любой оказавшийся рядом человек виделся просто клубком ароматно пахнущих артерий. Лишь подавив инстинкт, маг мог рассмотреть черты лица. Именно так Дир сегодня почувствовал Ольгу. Он просто унюхал ее кровь и желание. А потом почти час сдерживал рвущиеся наружу инстинкты, старался не смотреть на бархатную кожу и бьющуюся возле ключицы вену. Было бы чуть проще, если бы он додумался насытиться перед встречей, а так желудок сводило от боли и голода, а
В такие минуты Дир был противен сам себе, но поделать с инстинктами ничего не мог. После выпитой крови обострились зрение и слух, маг отчетливо слышал, как скребется в углу толстая крыса – пульсирующий кровью сгусток. Остановиться он не успел: сиганул в сторону звука, припал на четвереньки и прямо зубами вцепился в теплое тельце. Охота поглотила настолько, что остальной мир перестал существовать. Шаги сзади маг услышал слишком поздно, резко обернулся и отшатнулся в угол, увидев испуганное личико молодой служанки. Девушка ошалело вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. Затем последовал истеричный вопль. Шутка ли, увидеть симпатичного хозяйского гостя с перемазанной кровью физиономией и с крысой в зубах? Дирон икнул, выплюнул обескровленный крысиный труп и затравленно посмотрел в спину удаляющейся служанке. Нужно срочно сматываться в безопасное, тихое место. А то на вопль обязательно примчится еще кто-нибудь, и позор тогда будет не локальный, а глобальный. И так инцидент станет известен всем слугам, но есть шанс, что слова молодой служанки примут за бред и скоро забудут. Но если попасться на глаза еще кому-нибудь, то все – из своего кабинета можно больше не выходить. Или упрашивать Ольгу срочно менять весь персонал. Но она на это не пойдет, а его присутствие только стеснит ее. Не в той он ситуации, чтобы качать права и позорить себя и хозяйку поместья.
Дир так и не добрался до третьего этажа. Он вытер ладонью перепачканное лицо и присел на верхней ступени лестницы. Мимо пропорхнула еще одна симпатичная служаночка, одарив соблазняющей улыбкой – видимо, инцидент в коридоре еще не стал достоянием гласности. А в полумраке разводы крови на лице были не заметны. Магу снова пришлось сжать зубы. Он с ужасом понимал, что не может справиться с доставшимся телом. Оно живет собственной жизнью – постоянно хочет жрать, много бегать и ему нравятся женщины, в то время как сам Дир к физическим нагрузкам всегда относился прохладно, тренируясь не из любви к искусству, а по необходимости, да и к прекрасному полу был равнодушен. Дирона сжигала одна лишь страсть – магия. Сейчас многое изменилось, появились несвойственные и чуждые желания. Маг боялся, что не справится.
«Ничего страшного, – успокаивал он себя. – Нужно только добраться до записей Келла, уточнить детали. Забрать из тайника изумруд Эллана и провести ритуал. После этого станет проще. Душа сольется с телом в одно целое и освободится в тот же миг, как прекратит существование телесная оболочка. А для того, чтобы побороть животные инстинкты, будет целая жизнь. Еще одна. Мало кому выпадает подобная удача».
Перед дверью в свой бывший кабинет молодой человек замер. Неожиданно стало очень страшно, словно нужно сделать шаг в прошлое. Маленькое помещение было доверху набито всяческим хламом. Теперь Дир понял, что означал затравленный взгляд Ольги и ее настойчивые попытки заслать в кабинет горничных. Дирон брезгливо пнул ворох непонятного пыльного тряпья на полу, обнаружив, что это, оказывается, шторы, принадлежавшие, скорее всего, еще барону Маколскому – бывшему хозяину поместья. Маг отшвырнул с прохода стул без ножки и замер перед преграждающим путь фортепьяно. Похоже, без помощи слуг здесь не обойтись. Добраться до письменного стола, в одном из потайных ящиков которого лежали дневники, было невозможно. Лезть по музыкальному инструменту или под ним не хотелось. В одиночку его сдвинуть вряд ли получится, да и некуда. «Интересно, как его вообще сюда затащили? Нужно будет поинтересоваться у Ольги. И вообще, что, она не могла найти другого места под кладовку?» Дира невероятно раздражало такое безответственное отношение к его вещам. Нет, понятно, что живым его никто увидеть и не мечтал, но со стороны друзей подло отнестись столь наплевательски к годам трудов и изысканий. Хотя… все эти исследования… кому они нужны, кроме самого Дира? Да и его не спасли. Он не успел воспользоваться собственными знаниями. Для создания боевого заклинания требуется время. В драке нож всегда вернее. Грустно все это, печально. Дир неожиданно понял, что если вдруг он разберется в записях Каллариона и правильно проведет ритуал, то потом вряд ли продолжит занятия магией. В жизни слишком много прошло мимо него. Все это нужно узнать и попробовать, чтобы, когда он уйдет окончательно, осталось чуть больше, чем заваленный всяческой рухлядью кабинет и покрытые пылью склянки с давно испарившимися зельями. Дир еще не знал, что хочет оставить после себя. Хотя внутренний голос упорно нашептывал в ухо, что после каждого живого существа обязательно должно остаться лишь одно – потомство. Дети. Только вот живым-то сейчас Дир был очень условно. Какие уж тут дети? Или все же… но ответа на этот вопрос не будет, пока не удастся добраться до записей Келла!
Парень
Воспоминания навалились неожиданно. Дир не ждал их. Страшно переживать вновь кровавую пытку и понимать, что это конец. Возвращаться в прошлое не было желания, но мысли и чувства не всегда поддаются контролю. Вот и сейчас маг стоял в своем кабинете, а перед глазами проплывали последние минуты жизни. Он надеялся, что минувшее не будет беспокоить его слишком часто. Не хотелось бы стать параноиком.
Они ворвались, когда смеркалось. Зыбкое время суток между днем и ночью. Дирон, как всегда, был погружен в свои опыты. Он только что закончил работать с дневником Каллариона и убрал его в потайной ящик стола. В трех высоких колбах с шипением кипело зелье, и маг старался не упустить тот момент, когда нужно добавлять следующий ингредиент. Поэтому, наверное, он тогда ничего и не слышал. Только резкий хлопок открывающейся двери и тяжелый запах крови, поплывший по помещению. Девушка была красива, а вот сопровождавшие ее охранники – нет. Дир осторожно отступил к стене, понимая, что не успевает сплести даже самое элементарное заклинание. Осторожно пошарил рукой по столешнице, стараясь нащупать массивный нож, но тоже не успел. Дальше была только боль и мешающий раствориться в ней вопрос: «За что?» На него, впрочем, магу ответ дали. За друга, за Дерри. Чтобы доставить боль ему, чтобы он знал: от синдиката не спрячешься. А если и удастся скрыться, значит, расплачиваться будут близкие.
Дерри Лайтнинг – красивый и бесшабашный ксари [2] в юности связался с преступным синдикатом. Не по своей воле. Так сложились обстоятельства. Это была единственная возможность выжить для подростка благородных кровей, в один миг лишившегося дома и титулов.
Дир не знал, почему вдруг бывшая возлюбленная Лайтнинга вознамерилась ему мстить. Была виной тому обычная женская ревность или указ, данный свыше, но так получилось, что на пути Лины к Дерри первым попался Дир.
2
Ксари – древняя раса. Изначально именно ксари правили Арм-Дамашем. Внешне ничем не отличаются от людей, кроме цвета глаз. Представители древней расы являются обладателями ярко-фиолетовой радужки зрачков. Ксари сильнее людей, выносливее, устойчивы к магии. Также они имеют вторую ипостась – звериную, но редко ей пользуются. Считается, что ксари, обернувшийся животным, не сможет вернуть себе человеческий облик.
Маг понимал, что Лайтнинг не хотел его смерти, но все же непередаваемо обидно умереть за чьи-то грехи. Ладно бы еще своих было много, а он всю жизнь прожил, словно лабораторная крыса – тихо, незаметно и бесконфликтно и в итоге умер в мучениях и пытках. Несправедливо, впрочем, судьба дала ему еще один шанс – и это уже много.
Душно. Тонкая льняная туника кажется меховой, а полупрозрачные шаровары липнут к ногам. Когда же подоспеет помощь и можно будет смотаться к себе в комнаты? Там окна выходят в тень парка и, наверное, не так жарко. Тем более можно скинуть надоевшие шмотки и откопать в шкафу топик и любимые шорты. Я у себя дома – что хочу, то и буду носить, а если у кого-то слишком впечатлительного случится на этой почве инфаркт – не мои проблемы. Слуги, которые работают здесь давно, уже привыкли к моей манере одеваться, а новые пускай вырабатывают иммунитет или уходят. Слабонервные мне не нужны.
Ну почему я такая нехозяйственная?
Вообще-то эта мысль редко приходила мне в голову. А что? У меня есть слуги и нет мужа, зачем мне хозяйственность? Вспоминала я об этом своем досадном недостатке, только когда приезжали гости. Ну или сейчас, когда понадобились конкретные апартаменты. В гостиной и моих покоях все блестит, как и положено, но вот весь остальной дом… Это история отдельная, и виновата в ней одна я. Слуг нужно строить – правило, известное всем, зря я его не придерживаюсь. Нужно хотя бы раз в месяц проходить по трем этажам с инспекцией. А то распустились, понимаешь ли! Привыкли, что хозяйка дальше своих комнат и балкона нигде не бывает! А потом случается спешка, нервы и казусы перед нежданными гостями.
Комната, ранее принадлежавшая Дирону, выглядела немногим лучше, чем его кабинет. Слой пыли на мебели, паутина по углам и нестираные семь лет занавески.
– Белинда, почему у нас такая кошмарнейшая грязища, а? – вопрошала я, потрясая зажатыми в охапке чистыми шторами и нервно косясь в сторону небрежно брошенных на стул портков мага. Семь лет назад Дир, видимо, намеревался отнести их в стирку. Сейчас штаны можно только выкинуть. Впрочем, размерчик у мага сменился, так что нечего его лишний раз расстраивать. Главное, чтобы впопыхах Белинда не забыла их убрать.