Зеленоглазый
Шрифт:
Полиция Траки обнаружила в кармане Лэрда конверт с номером комнаты и названием отеля, где он проживал в Сан-Франциско.
Так что полиция уже на следующее утро позвонила в «Альдебаран», намереваясь обыскать номер: вдруг в нем отыщутся важные улики. Впрочем, таковых не обнаружилось, но клерк получил предписание никого не заселять туда в течение нескольких дней.
Некоторое время уже прошло, и все равно номер 806 не предлагался постояльцам, если только причина заполучить его не будет слишком серьезной. Генри Арно, к примеру, настаивал на том, чтобы поселиться именно на восьмом этаже, а там остался только
Клерк внимательно осмотрел вестибюль. Он хотел убедиться, что его разговор с клиентом о номере 806 не привлек ничьего внимания. Вдруг кто-то из постояльцев «Альдебарана» заговорит о том, что, дескать, Стивен Лэрд жил в этом номере как раз перед своей гибелью.
Один из постояльцев с газетой в руках покидал вестибюль, остальные вообще занимались кто чем, не проявляя ни малейшего интереса к происходящему.
А тем временем Генри Арно добрался до номера 806. Комната располагалась в самом углу. Одно окно выходило на улицу, другое – во двор.
Номер был маленький, без ванной. В углу – большой платяной шкаф. Единственный современный предмет интерьера – настольная лампа на прикроватном столике. Но Арно вовсе не выглядел разочарованным. Он щедро заплатил коридорному и тщательно запер за ним дверь.
Потом уселся в кресло рядом с кроватью. Достал из кармана плаща старую газету. Развернул ее, и сразу его взгляд уперся в статью, посвященную смерти Стивена Лэрда. В абзаце, который он начал читать, пересказывались предсмертные слова Лэрда, которые запомнил кондуктор.
Что означала таинственная «литера А»? Настоящая тайна. Газетная статья также упоминала конверт с номером 806 в отеле «Альдебаран».
При этом Генри Арно улыбнулся. Именно поэтому он нынче находится здесь, в этом самом номере, а вовсе не случайно!
При свете лампы было отчетливо видно лицо читающего, удивительное своими, словно вышедшими из-под резца ваятеля, чертами.
Они придавали всей его внешности выражение невозмутимого, ледяного спокойствия. О возрасте его тоже нельзя было сказать ничего определенного. Может быть, лет сорок, но эта цифра была слишком уж приблизительной.
Он словно носил маску – совершенную, без единого изъяна, и сейчас, при ярком свете, это выглядело особенно явно – не то, что у регистрационной стойки. Лишь глаза оживляли это удивительное лицо-маску совершенного идола. Они прямо-таки мерцали, излучая какую-то тайну. Генри Арно медленно поднял руку и направил свет лампы на кровать. Теперь вся остальная часть комнаты погрузилась в темноту. Никаких следов человека.
Генри замер в кресле, не шевелясь, и внимательно глядел в окно.
В нескольких кварталах отсюда он увидел ярко освещенное пространство, возможно, самое странное и удивительное – сан-франциский Чайнатаун.
Фонари на кривых, густо населенных улочках, несли в своем свете ауру Востока. Это было самое крупное зарубежное поселение китайцев.
Вывески с китайскими иероглифами освещались электрическим светом. Впрочем, с ними соседствовали английские слова. На одной такой вывеске и сосредоточился взгляд Генри Арно. Вывеска гласила: «Театр Мукден».
Сама по себе вывеска выглядела весьма экзотично. Ряды горящих фонариков, образующих фигуру дракона, поднимались снизу, достигая сверкающего шара наверху вывески. Над ними горел еще один круг из желтых фонариков.
И в самом центре круга горели два больших, ярко зеленых фонаря. Они, казалось, бросали вызов человеку, наблюдающему за ними из окна отеля.
Любому человеку с воображением – а у Генри оно было – могло показаться, будто эти зеленые огни устремлены прямо на него!
Щелк! Лампа повернулась и теперь освещала комнату. Генри Арно поднялся с кресла, прошелся по комнате, повесил плащ и жилет, отстегнул воротничок и снял галстук. Заказал в номер воды со льдом.
Когда прибыл коридорный, Арно открыл дверь и вышел в холл, чтобы встретить его и забрать графин. Зевнув, расплатился за услугу.
– Я хочу, чтобы меня разбудили в семь тридцать – и пусть звонят, пока я не проснусь. Я смертельно устал. Сейчас усну, и никакими пушками меня не добудишься.
– Да, сэр, – ответил коридорный.
Дверь закрылась. Щелкнула задвижка замка. Коридорный вернулся к лифту и стоял в ожидании. Вокруг было тихо – какая-то кладбищенская тишина.
Вообще-то «Альдебаран» был известен своей угрюмостью.
Дверь номера напротив комнаты Арно была чуть приоткрыта. В щель кто-то подсматривал, наблюдая и выжидая. Когда стало понятно, что Арно больше не появится, из номера напротив вышел постоялец. Он крался по коридору, ступая совершенно бесшумно и нелепо скрючившись. На нем была темная одежда, лицо желтело в тусклом свете ламп. Он держал руки скрещенными на груди. В общем, если бы даже этот некто и не выглядел, как китаец, то повадками уж точно напоминал представителя именно этой нации. Он замер, прислушиваясь и сосредоточенно нахмурившись, у дверей номера 806. Между номерами коридор был разделен на секции. В случае опасности незнакомец был готов юркнуть за выступ колонны.
Генри точно так же замер в темноте. Лишь слабый звук дыхания мог выдать его присутствие. Вот щелкнули замки чемодана. Он достал туалетные принадлежности и уложил в шкаф. Затем раздался скрип дверцы, стон кроватных пружин, покашливание – и все смолкло.
Человек за дверью напряженно слушал. Он двигался совершенно бесшумно. Вот он поднял руку и вставил ключ в замочную скважину. Ключ повернулся. Другая рука нажала на ручку двери.
Дверь номера Генри Арно неслышно открывалась, пока в ней не образовалась довольно широкая щель. Свет в холле горел очень слабый, но все равно мог привлечь внимание обитателя комнаты. Генри замер и не шевелился. Зловещий соглядатай счел это добрым знаком. Он тихонько шагнул через порог и закрыл за собой дверь. Прокрался вокруг изножья постели, мимо полуоткрытого окна – низко пригнувшись, чтобы быть как можно менее заметным при свете ярких вывесок Чайнатауна – его собственного обиталища.
Ведь этот свет мог выдать цель присутствия в номере Арно незваного гостя. Ибо в руках его блестел длинный кривой нож – опаснейшее оружие убийцы.
Крадущийся китаец остановился у прикроватного столика. И прислушался. Затем немного выпрямился, нависнув над кроватью. Нож он держал в правой руке, готовясь нанести удар. Левой же нащупал шнур лампы. Он был готов одновременно зажечь свет и пустить в дело нож.
Щелк! При вспыхнувшем свете показалось желтое лицо; глаза всматривались в полумрак, окутавший кровать. Блеснул нож. И… замер, не дойдя до цели.