Зелёные глаза
Шрифт:
Алексей обнял ахнувшую Любу.
— Откуда я знаю, какие там бусы, — зло огрызнулся он. — Мало что ли таких на белом свете!
Староста покачал головой.
— Дмитрий их сам покупал, по просьбе брата. Там две жемчужинки с изъяном. Сейчас бусы в Орловск повезли, тому купцу, у которого купили.
Люба рванулась вперед, шубейка слетела
— Эти бусы ей мать моя подарила, — закричала она, подойдя к старосте. — А купили мы их перед Рождеством у проезжего купца московского. Антип Паук его имя!
Староста упер руки в бока.
— Ты, молодка, на меня не кричи, — в голосе его заиграл тяжелый бас. — Если вины нету, то дознаемся. А если есть, не обессудьте.
Писарь кашлянул. Староста резко обернулся к нему.
— Что ты тут хрипишь?
— Так верно она говорит. Бусы эти еще в описи приданого были, — писарь почесал лоб. — Я же был при этом, сам со списком сверялся. Это как раз в январе было, после царского нового года.
— Ну если так, то и мы с утра гонца пошлем, — староста задумался. — Ярмарка сейчас в Орловске, Паук там должен быть. Нет, сам поеду. Отдай топор Алексею, — сказал он мужику. И повернулся к нему. — Видать, бродяги те купцу продали бусы-то, или кабатчику какому, а тот Пауку сторговал. Да ладно, завтра разберемся.
До Орловска было чуть больше двадцати верст. Староста приехал туда к полудню. Однако поговорить с Антипом Пауком ему не удалось.
— Пожар ночью был, — сообщил ему усталый и невыспавшийся старшина ярмарки. — Занялось в гостином дворе, где-то после полуночи. Сгорели и Антипа, и еще пять человек. Гуляли они допоздна вчера, отмечали удачу купеческую, выгодно он кожи продал. Видать, огонь и заронили.
Староста покачал головой. Пришлось ехать обратно.
— Ты куда, Алешенька, ночью-то ездил? — Люба тронула рукой мужа за плечо. — Я на сеновале всю ночь одна была. Легли вместе, а
Алексей кормил лошадей. Подняв на жену покрасневшие от бессонной ночи глаза, он вздохнул.
— Ты прости меня, — он нежно положил ей руку на затылок и покачал в ладошке тяжелый пук волос. — Люблю я тебя и грех на душу взял из-за тебя. Послушай меня, а потом, как скажешь, так я и сделаю.
Прошлой весной, когда Сергей Неволя показал ему Любу, Алексей сразу влюбился в нее. А Неволя давай хвастаться, как он женится на ней. А сердце у Алексея из груди прыгало, как только он о Любушке подумает.
Летом, на дороге встретились они с Неволей. И тот ему предложил на Новый Год сходить посватать Свиридову. А Алексей только смерти его уже хотел.
— Вместе пойдем, — возбужденно махая руками, говорил Сергей. — Никому не говори, смотри. Так не положено, жениху сватов посылать, да ладно. Не убьют же нас за это.
В ночь на первое сентября Неволя пришел к Алексею. Тот уже поджидал его в условленном месте. Ударил сзади ножом, который нашел в лесу, и никому не показывал, и рот зажал. Потом пошел на речку, постирал рубаху, и сам помылся. Решил убийство на бродяг свалить, которые около рябины толкались. Взял бусы и кошель.
Потом кошель выбросил, а бусы продал в Москве Антипе Пауку.
— А ночью-то куда ездил? — Люба обняла мужа. — Неужто в Орловск?
Алексей кивнул.
— Сейчас некому меня опознать, — он вздохнул и посмотрел на жену. — Что скажешь?
Люба крепко прижавшись к нему, заплакала. А проплакавшись, вытерла слезы.
— Мертвым не поможешь, — зеленые глаза ее сверкнули. — А ты мой муж единственный и любимый, и кроме тебя, мне никого не надо. А грехи замолим. В старости. Пойдем-ка обедать, да и родители у нас скоро приедут. А у меня дома не прибрано.