Зеленый берег

Абсалямов Абдурахман Сафиевич

С такими мыслями Гаухар открыла маленькую калитку в заборе. Нет, это все же не калитка родного дома. Гаухар не почувствовала внутреннего трепета, и на глазах ее не выступили слезы радости. Переступая порожек калитки, она чуть помедлила, чтобы перевести дух.

Обернувшись на скрип проржавевших петель, тетушка Забира молча всплеснула руками и, прихрамывая, заторопилась навстречу своей квартирантке. Гаухар, опустив на землю чемодан, подбежала к Забире. Обе стали что-то говорить, целоваться, гладить плечи друг другу.

— Ох, и долго, Гаухар, не было тебя! Ох, и соскучилась! — восклицала тетушка Забира. — Ну как, хорошо

съездила? Не голодала в дороге, не болела?

— Поездка, тетушка Забира, очень удалась, очень! Если все рассказать, не поверят, скажут: «Преувеличиваешь».

— Миляуша с Вильданом тоже приехали? Как, все благополучно, здоровы?

Разговаривая, они подошли к крыльцу. Двор чистый, всюду подметено, в тени вдоль забора растет зеленая трава, высокая, густая, сочная, — Гаухар казалось — ни на одном дворе она не видела такой пышной травы. На кольях сушатся опрокинутые крынки, кумган. Во всей этой неприхотливой картине чувствуется неуловимая своеобразная прелесть.

У двери тетушка Забира задержалась, хотела что-то сказать, но промолчала, только улыбнулась. Гаухар и заметила, и не заметила этого. Поскорее открыла дверь с чуть вытершейся возле ручки клеенчатой обивкой. В чистой, полной цветов, залитой солнцем горнице у стола… стоял Агзам Ибрагимов. Он, должно быть, только что поднялся с места и собрался выйти из-за стола навстречу Гаухар. А она остановилась от неожиданности, улыбка на ее лице погасла, в глубине глаз вспыхнули искорки удивления и радости. Посветлело и узкое смуглое лицо Агзама. Он в белой, вышитой но вороту и рукавам рубашке, подпоясанной узким ремешком. Гаухар привыкла видеть его до сих пор или в черном костюме, или в зимнем пальто с серым каракулевым воротником. А вот эта белая рубашка сделала его как-то моложе и проще.

У Гаухар чуть было не вырвалось: «Ты!»

— Вы!.. — В следующую секунду она уже шагнула вперед и протянула руку Агзаму. — У нас, оказывается, гость! А тетушка Забира помалкивает…

— Да я уж и забыла, что Агзам гость. Привыкла к нему, навещал он меня каждый день, — говорила тетушка Забира, убирая чемодан Гаухар за ситцевую занавеску. — Он читал мне твои открытки, только и разговоров было, что о тебе. А увидел тебя — язык проглотил.

Эти бесхитростные слова тетушки Забиры были все же не совсем к месту: замолчать их трудно, а отвечать как-то неудобно. Гаухар выбрала нечто среднее, она, как могла, непринужденно рассмеялась.

— Что ж вы стоите, Агзам? Садитесь. Я сейчас… — говорила она уже из своей занавешенной боковушки. — За письмо спасибо, Агзам. Я получила его в Астрахани. Тетушка Забира, как самовар? Забира сразу оживилась:

— Самовар, бог даст, сейчас будет готов. Самовар, он наш, свой, слушается, что ему велишь.

Гаухар улыбалась, слушая Забиру сквозь занавеску. Что ни говори, хозяйка у нее замечательная, хотя по простоте иногда брякнет неподходящее словцо.

Платья Гаухар аккуратно висели в шифоньере. Хотя она перед отъездом и не просила ни о чем тетушку Забиру, она сама догадалась выгладить платья ее и блузки. Порой и родная мать так не ухаживает за дочерью. Надо поблагодарить как следует заботливую женщину. Гаухар надела любимое свое платье. Смотри, как идет белый креп к ее загорелому лицу!

— Я шел мимо и решил навестить тетушку Забиру, — не решаясь поднять глаза на Гаухар и как бы оправдываясь, говорил Агзам. — Какая же счастливая минута выпала! Я ведь не знал, а то пришел бы встретил вас на пристани…

— Э-э, какая беда — «решил навестить»! Если что ни день приходил, почему же сегодня не прийти?

Тетушка Забира, усмехаясь про себя, налила всем чай.

— Вы, Гаухар, не очень-то верьте тетушке Забире, — смутился Агзам, — она преувеличивает. Я далеко не каждый день надоедал ей.

— Я тоже так думаю, — кивнула Гаухар. — Ну что у вас нового? Вы ведь собирались в отпуск еще до моего отъезда?

— Я, видите ли, решил поехать позже.

— У вас же была путевка?

Пришлось отдать одной учительнице. Она была сильно больна, ей надо лечиться.

— Всё же отдали? — подчеркнуто спросила Гаухар, вспомнив, как Ибрагимов настойчиво предлагал ей свою путевку.

— Все же отдал, — кивнул Агзам. — Нашлась негордая душа, поняла, что от чистого сердца предлагаю.

— Отказываются не всегда из гордости, — поправила Гаухар.

— От чего же еще? — поднял глаза Агзам.

— Например, из осторожности.

В данном случае нечего было осторожничать, — слегка нахмурился Агзам.

— Хотя бы из нежелания злоупотреблять добротой человека, — добавила Гаухар.

— Доброта не боится злоупотреблений.

— Сдаюсь, — с улыбкой сказала Гаухар.

— Хватит вам, сынок Агзаметдин, загадки загадывать друг другу, — вмешалась тетушка Забира. — У меня голова кругом пошла от ваших премудростей. Выпьем-ка еще по чашечке. Чай помогает от тысячи болезней и от тысячи первой — от затемнения мозгов.

— Это верно, — согласился Агзам, — загадки мешают людям понять друг друга. Налейте-ка горяченького тетушка Забира.

Гаухар промолчала, но очередную чашку приняла.

Застольные беседы напоминают изменчивую погоду: то мирно светит солнце, то вдруг налетит ветер и принесет облачко. И вот опять просветлело. Чай помог и в данном случае. Гаухар больше не сердила Агзама каверзными словечками. И благосклонно, хотя и не без смущения, принимала явно влюбленные взгляды Агзама. А он не скупился на эти взгляды. Ему казалось — он целую вечность не видел Гаухар. Да, да, поездка пошла ей на пользу. Она уже не такая грустная и удрученная, какой была прежде. В какую-то счастливую минуту она сделала усилие и порвала путы, связывавшие ей крылья.

Так думал Агзам Ибрагимов, обрадованный и растроганный тем, что Гаухар вернулась, да к тому же посвежела и похорошела.

7

Первое, что решила сделать Гаухар по возвращении в Зеленый Берег, — это съездить в пионерский лагерь. Она уже знает все, что произошло там с Акназаром, знает, что и Зиля с ним, но надо посмотреть на ребят самой, собственными глазами, без этого невозможно успокоиться.

Второе — это выполнить поручение Бибинур-апа. Она вместе с дочкой Гульназ поехала отдыхать и попросила Гаухар присмотреть за ремонтом школы. Конечно, есть в школе завхоз, он понимает в хозяйственных делах больше самого директора, но все же присмотр учительницы необходим. Школа есть школа. Кроме стен, крыши и полов есть там классные доски, кафедры, парты и прочее. Вот за обновлением этого школьного инвентаря и надо проследить, — ведь завхоз может и не сообразить, чтобы классные доски были покрашены особо тщательно, иначе мел не будет хорошо ложиться на поверхность доски.