Зеленый Генрих
Шрифт:
Вопросы религиозные и философские связываются здесь с политическими еще более непосредственно, чем это найдет место в готовом романе. «Что делать богу с существом, которое мыслит и приобщается к таким понятиям, как республика и демократия?» — спрашивает Келлер и рассуждает дальше таким образом: «Республика — не искусственная форма, а изначальная сущность и сама справедливость… Монархия, напротив, утверждается как некий мистический символ и относится к республиканской доблести так же, как бумажные деньги к настоящему золоту».
Участие республиканца в гражданской жизни своего отечества расценивается как высокое этическое призвание человека. Отсюда делается вывод в духе традиций просветительского гуманизма: жертвенная смерть за республику может служить примером самопожертвования во имя всего человечества.
Прогрессивные взгляды Келлера ярче всего выражены в отрывке, озаглавленном «Патриотизм и космополитизм». Келлеру одинаково чужд и «ограниченный, односторонний патриотизм» (мы бы сказали — шовинизм), избегающий соприкосновения с внешним миром, и космополитизм, не знающий родной почвы: «Как отдельный человек может узнать других людей, лишь познав самого себя, и только тогда до конца узнает самого себя, когда познает других; как отдельный человек может принести пользу другим, только содержа себя в порядке, а может быть счастлив только тогда, когда приносит пользу другим, — так же и отдельный народ может быть действительно счастливым и свободным втом случае, если думает о благе, о свободе, о славе других народов, и может успешно проявлять свои благородные свойства лишь в том случае, если сначала наведет основательный порядок в своем собственном доме… Не доверяйте тому, кто границами страны, как досками, забил выход в остальной мир, для кого все определяется случайностью рождения среди того или иного народа, для кого весь остальной широкий мир в лучшем случае существует только затем, чтобы грабить и эксплуатировать его для блага своего отечества.
Я живу и не перестаю чувствовать себя счастливым и изумленным тем, что родился именно в этой стране, не перестаю благодарить за это случай. Это — тоже одно из свойств подлинного патриотизма. Но это прекрасное свойство должно быть очищено любовью и уважением кчужеземному; без большой, глубокой основы, без радостной веры в грядущее всемирное гражданство, патриотизм… бесплоден, пуст и мертв».
Эти прогрессивные идеи определили в конечном счете и мировоззренческую проблематику «Зеленого Генриха». На последней, высшей ступени своего духовного созревания герой романа должен был приобщиться к тому же кругу передовых, демократических идей, что и сам автор в гейдельбергский период своей деятельности.
Теперь, казалось Келлеру, когда замысел так хорошо продуман, остается самое легкое: сесть и написать роман. Весной 1850 года, незадолго до переезда в Берлин, он послал брауншвейгскому издателю Фивегу несколько пробных глав и экспозицию всего произведения. Эти материалы так заинтересовали издателя, что он поспешил заключить контракт с неизвестным ему автором, тем более что тот обещал уже к рождеству представить законченную рукопись. Работа, однако, затянулась на пять лет. Получив рукопись первого тома и тщетно ожидая присылки остальных, издатель то обращался к «нерадивому» автору с дружескими увещеваниями, то грозил юридическими санкциями, то посылал деньги, то требовал их назад, то засыпал его грозными письмами, то несколько месяцев не подавал никаких вестей. А писатель между тем ежедневно, с пяти утра до полуночи, «корпел над ритмикой человеческих душ и метрикой характеров», изнывая от сопротивления «капризного материала». Последнюю главу он «домарывал, буквально обливаясь слезами». Когда три тома были уже в наборе, а работа над четвертым только начиналась, в августе 1853 года Келлер делился своими печалями с Гетнером: «Если бы я мог переписать всю книгу заново, то сделал бы теперь из нее нечто стоящее и жизнеспособное. В ней много невыносимой напыщенности и банальных мест, а также большие формальные просчеты. Видеть все это еще до выхода книги и с таким сомнительным чувством заставлять себя писать дальше, — вряд ли еще кому-нибудь доводилось проходить через такое чистилище!»
Серия писем к историку литературы и искусствоведу Герману Гетнеру содержит подробнейший автокомментарий, который показывает, что повышенное чувство самокритичности помогало Келлеру анализировать недостатки своего романа серьезнее и придирчивее, чем это делали впоследствии — после того, как в мае 1855 года появился четвертый том — профессиональные критики. Кроме нарушения композиционного единства и неоправданно трагической развязки (см. вступительную статью), в первом варианте «Зеленого Генриха» есть и другие просчеты. Многочисленные отступления, сами по себе очень интересные и значительные, часто не вяжутся с сюжетом, так как даются автором от себя и к герою не имеют прямого отношения. Автор еще настолько субъективен, что постоянно встает между героем и читателем, то впадая в лиризм, то вдаваясь по всякому поводу в длинные рассуждения, и, сам того не желая, снижает психологическую убедительность образа Зеленого Генриха. Бросаются в глаза и неровности стиля. Все это, вместе взятое, а также запоздалый выход последнего тома помешало широкому признанию романа.
Несмотря на то, что «Зеленый Генрих» высоко оценили такие авторитетные критики, как Герман Гетнер и Фарнгаген фон Энзе, он вскоре превратился в ходячий школьный пример «неправильно построенного» произведения. Келлера не оставляла мысль о необходимости переработать свой «многогрешный роман», но выполнить эту задачу ему удалось лишь на склоне лет. Работа, начатая в 1878 году, и на этот раз отняла у него гораздо больше времени и сил, чем он предполагал, приступая к переделке «Зеленого Генриха». Заключительный, четвертый том нового издания появился лишь на исходе 1880 года.
Осуществляя вторую редакцию романа, Келлер, задался целью сделать его «более презентабельным», «написать новое вступление и другой конец», «придать целому более однородную форму» и заодно «показать теоретизирующим филистерам, что ошибки могут быть исправлены двумя-тремя штрихами».
Автор включил в свое произведение много новых эпизодов, в том числе вставную новеллу об Альбертусе Цвихане, имя которого напоминает Генриху о душевном разладе и опасности дуализма [231] ; сцену с Хульдой, историю Петера Гильгуса, не говоря уже о новом финале, придавшем всему произведению более глубокий смысл. В общем замысле романа каждая из вставных новелл еще больше должна была акцентировать значение того или иного этапа в духовном развитии героя и предстоящий в его жизни перелом (например, история Мерет, девочки-безбожницы, замученной насмерть пастором-изувером, предваряет постепенный отход Генриха от религии). Вместе с тем из романа выпали страницы, показавшиеся теперь автору неудобными по моральным, политическим или чисто художественным соображениям. В частности, исключен был многозначительный эпизод, рисующий столкновение Генриха, только что прибывшего в Мюнхен, с Людвигом Баварским, который учит непочтительного юнца «надлежащему» обхождению с королевской особой, и выпущены еще несколько мест, содержащих острую и злободневную (для пятидесятых годов) критику монархической Германии, а также особенно резкие выпады против церкви.
231
Ц вихан(Zwiehan) — производное от немецкого корня «Zwie», образующего гнездо слов, которыми обозначаются такие понятия, как раздвоение, двойственность, разлад и т. п.
Кроме того, была проведена и значительная стилистическая правка. Язык романа во втором варианте в гораздо большей степени, чем в первом, дает ощущение плавности, текучести, широты и «эпического раздолья», что как нельзя лучше соответствует неторопливой, обстоятельной манере изложения с детальным описанием всех жизненных подробностей и душевного состояния героя. Автор предпочитает прямой речи косвенную, разговорам и репликам — раздумья и внутренний монолог.
Наконец, в 1884 году, готовя третье издание, Келлер последний раз тщательно пересмотрел текст всего романа и внес много исправлений. На этом и завершилась более чем сорокалетняя творческая история «Зеленого Генриха».
Е. Брандис
Пейзажи Готфри д а Келлера воспроизводятся по следующим изданиям:
Paul S chaf f ner , Gottfried Keller a l s Ma l er. St u ttgart, 1923.
H. F. Be r leps ch , Gottfried Keller als Maler. Leipzig , 1895.
Рисунок Готфрида Келлера «Средневековый город» воспроизводится с копии Г. Берлепша.