Зеленый призрак
Шрифт:
— Пюпик, какой ты зеленый!
Сегундо видел, как она кинулась к тому типу на шею, но странно проскочила мимо и ткнулась носом в кусты. Тогда он решил, что для полбутылки это слишком, и поднялся.
— А ну катись!
Пришелец стоял неподвижно, словно памятник забытому генералу на городской площади.
— Земля прошла уже четверть орбиты, — сказал он голосом Сегундо. — Вы совсем не беспокоитесь о своей судьбе…
— Чего он мелет? — спросил Сегундо, взглянув на Барбару.
— Теперь я могу назвать срок. Вы, все люди Земли, будете облагодетельствованы или погибнете через пятьсот восемьдесят восемь ваших суток. Я приду и скажу,
— Ты еще угрожаешь! Мне?!.
Наклонив голову, Сегундо кинулся на обидчика и… запутался в кустах. И что больше всего потом удивляло, тотчас заснул.
Проснулся он в шалаше, куда затащила его верная Барбара. Волосы на голове Сегундо стали зелеными, как глаза ящерицы коао.
— Что это было? — спросил Сегундо, прикладываясь к холодной бутылке. Голова его трещала, как после двухнедельного карнавала.
— Ты разговаривал не то с ангелом, не то с чертом кем-то еще в этом роде. Или с кем-то еще в этом роде.
— Приснилось, наверное? — умоляюще спросил Сегундо
— А мне тоже приснилось? Видишь это? И посмотри на себя.
Сегундо потрогал зеленую прядь на голове Барбары потом посмотрелся в ее зеркальце и тяжко вздохнул:
— Уж лучше бы ангел.
— А мы так и скажем. Кто его видел, ангела?
— Проболтаешься.
— Я?! — искренне изумилась Барбара.
— А что он молол? С чего это мы загнемся?
— Не одни мы, а все. Будет конец света.
— Ни за что не поверю. Мы еще можем, но чтобы дон Фернандо отдал концы!.. Он построит такое бомбоубежище, что весь пол будет из новых монет, стены из первых красоток, а вместо наката положит три ряда лучших докторов. Сам черт до него не доберется, не то что бог.
— Нам от этого не легче.
— Ты-то выкрутишься. Фернандо тебе уже строил глазки.
Сегундо вновь достал бутылку, приложился и облизал толстые края горлышка, напоминавшие губы Барбары.
— Но этот зеленый говорил, что скажет, как спастись.
— Мы и без него знаем, как спасаться, да не получается…
Через три дня местная газетенка напечатала заметку: «Как Сегундо с помощью водки Филиппо увидел бога». Парни смеялись, уверяя, что с Барбарой они и без водки увидели бы создателя.
Неожиданно газету поддержал местный кюре. Он авторитетно заявил, что наконец-то господь вспомнил о своих заблудших детях, явил свой лик самому грешному и сотворил чудо, превратив его волосы в такие, каких нет ни у кого из смертных. И снова, как бывало много раз в прошлом, над притихшей паствой прогремело грозное предупреждение близкого конца света.
И потянулись паломники к дырявой хижине Сегундо. Одни, чтобы помолиться, другие поглазеть, третьи, чтобы поинтересоваться, о чем говорят все остальные. Сегундо вовремя сообразил и решил до поры не торговать своими сувенирными волосами. Расторопные люди начали было сколачивать торговую фирму, стремясь монополизировать выгодное дело. Но фирма прогорела в самом начале, ибо Сегундо неожиданно был арестован: полиция усмотрела в лесной встрече связь с партизанами. Второй «зеленый пророк» исчез в тайниках министерства общественного спасения.
На том бы дело и кончилось. Но Барбаре очень не понравился такой оборот. Она не без оснований рассчитывала кое-что иметь от неожиданной святости своего милого. В знак протеста Барбара выкрасилась в зеленый цвет и начала проповедовать вместо Сегундо.
Чудо есть чудо. Нет человека, который не клюнул бы на его изменчивое мерцание. Редакторы
Где-то в складках своего платья Барбара отыскала зеленый волос Сегундо и сумела пристроить его: передала крупнейшему химику дону Рикардо Фьерро. Тот произвел анализы и установил, что волос окрашен неизвестным науке способом. Сведения об этом попали в печать, и «зеленая тема», как окрестили ее газетчики, стала самой популярной. Зеленые рекламы замелькали над барами и витринами, зеленые лампочки зажглись на распятиях. Женщины, что в способности подражать уступают только детям и обезьянам, стали массами перекрашиваться, и серые улицы начали конкурировать в зелени с городскими бульварами. Калейдоскоп ее величества моды ярко вспыхнул зеленым.
Вспыхнул и погас. Утомленная публика жаждала нового. И лишь где-то в лаборатории дона Рикардо Фьерро кого-то еще продолжала волновать неразрешенная загадка.
Но мало ли загадок замуровано в стенах научных учреждений?!
ТРЕТИЙ ПРОРОК
Неизвестное племя мбулу-нгулу вышло из джунглей и потребовало уничтожения ядерного оружия. Вопрос был не новым, и дипломаты, как обычно, не обратили на него внимания. Шум подняли журналисты. Они поставили вопрос так: откуда мбулунгулянам известны нужды человечества, если человечество ничего не знает о мбулунгулянах? «Тут какой-то секрет», — решили журналисты и помчались на тихий океанский брег, где раскинуло свои хижины таинственное племя.
Король Мбулу-Нгулу, по убеждению его соплеменников, был самым великим человеком на земле. Они ничего не слыхали ни о Цезаре, ни о царе Соломоне, ни о фараоне Хеопсе. Но если бы и узнали, то это едва ли поколебало бы их уверенность. Мбулунгуляне могли бы сказать, что их король совсем как Цезарь умеет делать сразу многое: пить веселящую паку, ласкать сорок седьмую свою жену, мечтать о сорок восьмой и одновременно думать о судьбах мира. Он совсем как Соломон, сказали бы подданные короля, только тот был мудр советами своих многочисленных жен, а этот тем, что никогда с ними не советовался. Что касается Хеопса, то тут даже говорить не о чем. Жалкий фараон за всю свою жизнь не додумался переименовать Египет в какую-нибудь Хеопсиду, а Мбулу-Нгулу сделал это со своим народом еще когда был коронованным дитем. Хеопс строил пирамиду, чтобы поселиться в ней после смерти, Мбулу-Нгулу построил дворец, чтобы жить в нем.
Дворец этот и поныне вызывает трепет и восхищение у всех мбулунгуловских архитекторов. Он стоит в непроходимом лесу, опираясь одним углом на могучий баобаб, а другим на широколистый фикус. В нем целых восемь комнат с такими высокими потолками, что до них не мог дотянуться даже начальник личной охраны короля Амбра-Бамбра, самый длинный в племени.
Великий Мбулу-Нгулу лично разработал систему охраны дворца. На замаскированных тропах в страшной тайне было установлено сорок четыре самострела. Правда, от самострелов обычно страдали соплеменники. Но все они, как уверял Амбра-Бамбра, с радостью умирали за своего короля. Самую главную тропу охраняло новейшее секретное оружие, наводившее ужас на все джунгли. Оно изрыгало огонь и гром и, словно болотным туманом, затягивало лес едким дымом. Оружие это, с таинственным названием «самопал», досталось нынешнему королю в наследство от отца — богоподобного Нгулу-Мбулу.