Земля Богородицы
Шрифт:
Уже во времена Нерона Марк, будучи в Риме, снова встретился с Петром и стал его секретарем. По просьбе римских христиан он и написал свое Евангелие. Это книга, написанная для населения Рима, поэтому отсюда выпущено все, что имеет значение только для иудеев. Здесь нет генеалогии Иисуса, нет противопоставления старого и нового закона и многого другого. Здесь нет попытки доказать, что Иисус – тот Мессия, которого ждали. Жители языческого Рима понятия не имели о Мессии. Это просто рассказ о жизни и служении Иисуса, о Его распятии и воскресении.
Из текста видно, что Марк постоянно сверялся с Евангелием от Матфея, поскольку в обеих книгах много одних и тех же сюжетов, несколько по-иному изложенных. Почему-то ученые считают, исходя из этого, что Евангелие от Марка написано раньше, а Матфей пользовался им как источником. Но ведь могло быть и иначе: Марк брал сюжеты у Матфея, сверяясь с рассказами св. Петра.
Именно с Евангелия от Марка начал свое знакомство с христианством митрополит Антоний Сурожский, человек, вклад которого в развитие христианства в наши скудные верой времена трудно переоценить. Он сам свидетельствует о своем опыте.
«…Я у мамы попросил Евангелие, заперся в своем углу, посмотрел на книжку и обнаружил, что Евангелий четыре, а раз четыре, то одно из них должно быть короче других. И, так как я ничего хорошего не ожидал ни от одного из четырех, я решил прочесть самое короткое. И тут я попался; я много раз после этого обнаруживал, до чего Бог хитер бывает, когда Он располагает Свои сети, чтобы поймать рыбу; потому что прочти я другое Евангелие, у меня были бы трудности; за каждым Евангелием есть какая-то культурная база, Марк же писал именно для таких молодых дикарей, как я, – для римского молодняка. Этого я не знал – но Бог знал. И Марк знал, может быть, когда написал короче других…
И вот я сел читать; и тут вы, может быть, поверите мне на слово, потому что этого не докажешь. Со мной случилось то, что бывает иногда на улице, знаете, когда идешь – и вдруг повернешься, потому что чувствуешь, что кто-то на тебя смотрит сзади. Я сидел, читал, и между началом первой и началом третьей глав Евангелия от Марка, которое я читал медленно, потому что язык был непривычный, я вдруг почувствовал, что по ту сторону стола, тут, стоит Христос… помню, что я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут, значит, это воскресший Христос. Значит, я знаю достоверно и лично, в пределах моего личного, собственного опыта, что Христос воскрес, и, значит, все, что о Нем говорят, – правда. Это того же рода логика, как у ранних христиан, которые обнаруживали Христа и приобретали веру не через рассказ о том, что было от начала, а через встречу с Христом живым, из чего следовало, что распятый Христос был тем, что говорится о Нем, и что весь предшествующий рассказ тоже имеет смысл» [85] .
85
Митрополит Антоний Сурожский. Без записок // Новый мир. 1991. № 1. С. 223—224.
Многие, впервые читая Евангелие, ощущали нечто подобное, хотя, может быть, и не так явственно и сильно. А просто читаешь и понимаешь, что все это – правда.
Но вернемся обратно, в I век по Р. Х.
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен», – так начинает свой труд автор третьего Евангелия, Лука. Образованный человек, врач из Антиохии, ученик апостола Павла и его спутник в путешествиях, он был, конечно, знаком с первыми двумя Евангелиями и, надо думать, с многими другими писаниями первых христиан. Он побывал в Иерусалиме, расспрашивал св. Петра и Иакова, брата Господня, Иоанна, любимого ученика Иисуса. Наверняка он знал Мать Иисуса и родственников Иоанна Крестителя. Лука попытался, насколько возможно, восстановить обстоятельства рождения Иисуса и Иоанна Крестителя, и сделал это с дотошностью ученого. Он сообщает много подробностей, которые не приводятся в первых двух Евангелиях, и выстраивает повествование в хронологическом порядке.
Общение с апостолом Павлом, для которого, и вправду, не было «ни эллина, ни иудея», для которого иудеи и вчерашние язычники в равной степени были братьями, наложило свой отпечаток и на повествование Луки. Если Матфея в первую очередь интересуют закон и пророчества, Марка – сила и власть Сына Божия, то основной мотив Луки – «милость к падшим» и жертвенность. Он такой же страстный проповедник равенства всех перед Господом, как и его учитель Павел.
Вторая книга Луки – «Деяния апостолов», написана в 64 году. Евангелие, по-видимому, несколько раньше. С началом преследования христиан Нероном и после смерти св. Павла Лука скрылся из Рима и перебрался в Ахаию и Беотию, взяв свой труд с собой.
Особняком стоит четвертое Евангелие – от Иоанна. С первого взгляда видно, что оно не похоже на другие ни по стилю изложения, ни по тому, что в нем говорится.
Среди обращенных христиан было много людей образованных, сведущих в философии. Философы же тогда, точно так же, как и теперь, любили рассуждать о природе Божества. Так что уже через несколько лет христианство оказалось окруженным самыми разнообразными теориями, борьбой с которыми наполнены первые века христианства. Одним из первых эту борьбу начал, по просьбе предстоятелей азиатских церквей во главе с апостолом Андреем, автор четвертого Евангелия. Этот человек сам говорит о себе, кто он такой – это апостол Иоанн, любимый ученик Иисуса и, по-видимому, единственный из апостолов, кто был достаточно образован для такой работы и кто понял то, что говорил Иисус о Своей Божественной природе.
Он был сыном рыбака, довольно богатого, поскольку тот имел работников и дом в Иерусалиме, а сам Иоанн был знаком с первосвященником. Иисус дал Иоанну и его брату Иакову прозвище «Воанергес», что значит «сыны громовы» – должно быть, по причине горячего характера.
Это Евангелие написано позже других, по преданию – около 90-100 гг. по Р. Х. Ученые, споря с преданием, приводят аргумент: мог ли простой рыбак из Галилеи написать столь сложное религиозно-философское сочинение? Но, во-первых, Иоанн был из достаточно богатой семьи и мог получить образование, а во-вторых, во времена Иисуса он был очень молод, а труд свой написал в глубокой старости. У него было время многому научиться!
Часто приходится слышать, что Иоанн повествует об Иисусе, исходя из греческой философской концепции Логоса. Логос, или, в переводе, Слово – достаточно сложное, чтобы не сказать заумное, религиозно-философское понятие. О том, что такое Логос в древнегреческой философии, коротко рассказывает отец Александр Мень.
«Следуя Гераклиту, стоики называют Бога Логосом. У них впервые термин “логос” получает неизменный смысл универсального вселенского разума. Средоточием Логоса Зенон считал небо и эфир, а Клеанф – солнце. Сила Божия растекается по миру раскаленной лавой, огненным дыханием, “пневмой”. В ходе космической эволюции искры Логоса становятся как бы “семенами” новых видов творения. Отсюда учение стоиков о “сперматическом Логосе”, эманации, излиянии небесного Огня в природу. Отсюда и глубокая мысль о космосе как одушевленном целом, как организме. “Это явствует, – говорили стоики, – из рассмотрения нашей души, которая есть как бы отторгнутая его часть”. Когда эволюция завершается, гигантская сфера, форму которой принимает мир, вновь расплавляется в горниле Логоса». [86]
86
Мень А. На пороге Нового Завета. М., 2003. Т. 1, С. 132.
У Филона Александрийского, попытавшегося примирить и соединить философию и иудаизм, термин был тот же, но концепция иной.
«У Филона Логос – сущность вторичная по отношению к Божеству. В то же время Его нельзя назвать и тварью, как делали позднее ариане. В трактате “Кто есть наследник Божественного” о Логосе говорится как о посреднике, который находится “между двумя пределами”. Он – вселенский первосвященник, причастный и Небу и земле… “Кормчий Вселенной, – пишет Филон, – управляет всем, держась за Логос, словно за руль, пользуясь для блага твари тем же инструментом, с помощью которого Он образовал мир”.