Земля чужих созвездий
Шрифт:
И как по заказу, меньше чем через час после этого прибыл мальчишка с запиской от Харуфа. Тот кратко извещал, что есть новости, и приглашал к себе. Решили не медлить.
Принял антиквар супругов по-прежнему суховато, но куда более свободно, можно сказать, как знакомых. Даже чуть улыбнулся и сделал пригласительный жест:
– Прошу.
В глубине лавки оказалась неприметная дверь, выводящая во внутренний дворик – настоящий оазис. И здесь, в этом маленьком раю, на скамеечках сидели четверо сильно загорелых людей.
Причем сразу было ясно, что у одного из них эта смуглость врожденная, а у троих –
– Знакомьтесь, – предложил хозяин.
Познакомились. Чернявый оказался португальцем из соседней Анголы, звали его Кейруш. Реджинальд сразу подумал, что из этой самой Анголы он сорвался вряд ли по своей воле, скорее имел сильные основания поскорее расстаться с тамошними португальскими властями. Но Гатлинга это не смутило, он успел убедиться, что Дэвис с Гринвудом и такого сумеют держать в ежовых рукавицах… Трое же прочих оказались бельгийцами: Ханс Эйленс, Эмиль Ванденберг и Макс ван Брандт. Всем им было где-то около тридцати, выглядели они парнями крепкими, здоровыми и без малейших интеллектуальных завихрений. Ванденберг, к тому же, выяснилось, владел местными языками.
Как всегда, Реджинальд бросил мгновенный взгляд на Вивиан, понял, что этих четверых стоит брать. Так и объявил.
Те даже не стали скрывать радости, наперебой заверяя, что хозяева останутся ими, наемными служащими, довольны… С тем и ушли, а Бен Харуф неожиданно сказал:
– Вы не слишком спешите, господа?.. – и когда Вивиан ответила, что в интересах дела, безусловно, могут задержаться, спокойно попросил сделать это.
И дальше разговор пошел о речных судах, на которых экспедиция собралась двигаться в верховья Конго. Предполагалось, что это будут несколько лодок, оснащенных моторами. Сколько? Н-ну, четыре-пять… Шесть. Примерно так.
Торговец выслушал это и сказал, что готов предложить другой вариант. Он, Бен Харуф, знает хозяина частной пристани, у которого есть неплохой речной катер. Дизель. Не новый, не роскошный, но в экспедиции ведь роскошь ни к чему?.. Так вот, эту посудину можно приобрести по сносной цене. Выйдет дешевле, чем пять лодок с моторами. Надо подумать?.. Конечно, подумайте. Я подожду.
Тут вроде бы и разговору конец до следующей встречи, но Реджинальд взялся въедливо выпытывать у Харуфа, откуда он знает тех четверых и что он вообще о них знает.
Купец сделал едва заметную паузу, прежде чем ответить.
Что знает? Что в Африке они не новички, потоптали этот материк не один год. Знают и повадки туземцев. Оружием владеют. И конечно, они много надежнее, чем все те, кто осаждал супругов в «Беатрисе». Можете не сомневаться…
Слушая все это, Вивиан испытывала чувства, очень похожие на те, что возникли в беседе с Борисовым: рассказчик не лжет, но о чем-то умалчивает. Ну, здесь уж надо подключать Симпкинса, он-то сумеет копнуть глубже…
Так и сделали. Попросили сыщика потолковать с претендентами, а сами занялись катером. Тут подключать пришлось уже Моррелла.
До этого предполагалось, что все время странствий по джунглям «Фалькон»
Моррелл прибыл в Леопольдвиль без проволочек, и в тот же день все трое отправились к Харуфу, а с ним вместе – на пристань, когда уже вечерело. Поперся из интереса и неугомонный Симпкинс.
Владелец причала оказался тоже марокканцем – кто бы мог подумать?.. Супруги иронически переглянулись: рука руку моет в магрибской диаспоре… Ну, собственно, так и должно быть.
Судно осматривать они не стали, отправили на него капитана, в сопровождении владельца, естественно, – тот, в отличие от худощавого спокойного Харуфа, был маленький шустрый толстячок, прямо-таки мячик в феске, чудом держащейся на затылке круглой бритой головы.
Итак, эти двое отправились на судно, к Харуфу привязался со всякими расспросами Симпкинс, а Реджинальд с Вивиан, стоя плечо в плечо, смотрели на вечереющее пространство, дальний берег, где чуть заметно начинала веять туманная дымка. Пристань располагалась на отшибе от города, и здесь уже почти не чувствовалось ничего городского: берега в зарослях, щелкающие и каркающие птичьи голоса, внезапные, быстрые и таинственные всплески в разных местах реки, тяжеловатый, как бы с гнильцой запах водорослей… Вивиан зябко повела плечами – было совсем тепло, но что-то заставило ее сделать этот невольный жест.
Долго ли, коротко ли, дотошный Моррелл осмотрел весь катер, не очень обращая внимание на хозяина, колобком катавшегося вокруг капитана и не умолкая болтавшего: он махал руками, клялся, божился, уверял, что на этом катере можно плыть хоть в Касабланку, хоть в Буэнос-Айрес; почему туда – загадка. Моррелл же был человек без нервов, он не раздражался, не отмахивался от назойливого кудахтанья и мельтешенья марокканца, он просто делал свое дело. Ходил, смотрел, а если и спрашивал, то лишь по существу. Все это, надо полагать, внушило судовладельцу значительное уважение: он понял, что капитану чепуху не впаришь, и, когда речь наконец зашла о цене, не стал включать дурака, назвал разумную, да еще таким тоном, что ясно: можно и поторговаться.
Капитан мысленно перевел цену из бельгийских франков в доллары, счел ее приемлемой, однако вида не подал, ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Доложу хозяевам, – сказал он и доложил, добавив к цене ряд своих соображений.
– Словом, если хотите знать мое мнение, мистер Гатлинг, то за такую цену можно взять. Посудина неплохая. Правда, понадобится экипаж, хотя бы человека два-три.
Капитан сказал это нейтрально, но подтекст ясен: новые члены экспедиции – это новые расходы и спальные места на катере, и вообще дополнительные заботы…
Реджинальд прекрасно подтекст понял. Взгляд его прошелся по судну, по ставшей почтительно-угодливой фигурке толстенького араба, ожидавшего веского слова американского миллионера. Мысленно усмехнувшись и внешне оставаясь невозмутимым, Реджинальд произнес по-английски то, что Вивиан тотчас же перевела на французский:
– Хорошо. Мы считаем ваши условия интересными и готовы к деловому разговору…
Через неделю катер G-201 отчаливал от пристани навстречу неизведанному.