Земля, до востребования Том 1
Шрифт:
Симулянты ждали в лазарете Маневича, он был связан с местной организацией социал–демократов (большевиков).
Как же ему попасть в лазарет? Уговорили товарища по процессу стукнуть Маневича увесистой кружкой по голове, вызвать обморок. Товарищ переусердствовал, Маневич упал, обливаясь кровью, и его долго не могли привести в чувство.
Жандармы боялись какой–нибудь провокации, побоища и подняли караул в ружье. Начальнику караула доложили, что у осужденного Маневича припадок. Вызвали фельдшера, санитаров с носилками
Так к семи симулянтам присоединился восьмой.
Лазарет на четвертом этаже. Палаты выходят на вал крепости. Окна зарешечены, и поэтому наружных часовых нет.
Два жандарма несут внутренний караул, и еще двое стоят при входе в коридор четвертого этажа.
Арестантам удалось связаться с сестрой милосердия и фельдшером. Оба сочувствовали революции и вызвались помочь в подготовке к побегу. Немаловажное обстоятельство: медиков при входе в арестантское отделение лазарета и при выходе из него не обыскивали.
Передали записку местным подпольщикам–большевикам, те обещали помочь. Нужно достать белье, так как арестанты надевают больничные халаты на голое тело. Нужна обувь, так как больные ходят в шлепанцах. Кроме того, требуется хоть какая–нибудь верхняя одежда, немного денег, и, конечно, нужны явки, где можно было бы укрыться.
Осужденные долго держали совет, прежде чем выработали план побега. Решили ножовкой распилить решетку, выломать ее, а крепостных жандармов усыпить опиумом. Бежать придется через палату, где лежат тяжелые больные.
Долго не приходил ответ из города. Наконец фельдшер передал посылку: слесарная ножовка, лобзик, тонкие пилочки, а также пузырек с опиумом.
Как усыпить жандармов, которые несут караул внутри? Воспользовались тем, что жандармам полагается тот же самый ужин, но ужинают они после больных. В бак с пшенной кашей влили пузырек с опиумом. Все, кто приготовился к побегу, украдкой, скрывая волнение, следили за жандармами. Вскоре те начали зевать, а к полуночи лежали на койках арестантов и спали глубоким сном.
Времени терять нельзя было. В записке, полученной из города, сообщалось, что боевая дружина будет ждать беглецов в условленном месте около трех ночи.
Матрос Петров–Павлов, один из смертников, приготовил инструменты.
Он бесшумно выдавил два стекла и начал пилить массивную решетку.
Кто–то высунул голову в новоявленную форточку, убедился, что наружного караула нет, и тихо свистнул два раза.
Раздался ответный свист — помощь ждет.
Подвязали одну к другой восемь полотняных простынь и этот белый канат спустили в окно. Первым полез Петров–Павлов. Ему достали солдатскую блузу, штаны и сапоги, а семеро остались в больничных халатах, пропахших карболкой.
За Петровым–Павловым вылезли и спустились остальные. Маневич покинул палату предпоследним.
Горячая встреча с товарищами из боевой дружины — объятия, слезы, поцелуи. Их встретили и невеста Петрова–Павлова и сестра Маневича. Они припасли узел с одеждой и бельем.
С переодеванием нельзя мешкать, беглецам нужно как можно скорее скрыться из города. Увы, паспортов для всех не хватило. Бежать решили по двое. Каждая пара беглецов получила карту губернии, компас и деньги.
Путь на станцию был беглецам заказан, дороги тоже не для них, им предстояло бродяжить по лесам.
В ту ночь из крепости бежали восемь человек, из них четыре смертника.
Двоих, в том числе Петрова–Павлова, поймали (их подвели матросские татуировки на руках) и водворили обратно в крепость. А шестеро, среди них Маневич, спаслись.
Брат и его спутник долго скитались по литовским лесам, прежде чем вышли у Эйдкунена к немецкой границе.
Нескольким беглецам, в том числе брату, удалось во время перестрелки убежать от жандармов за границу.
Но разве Этьен мог бы сейчас выдержать даже значительно более легкие испытания?
Чем больше прояснялись обстоятельства, весь распорядок в лазарете, тем сильнее Этьен мрачнел. Мысленно он уже отказался от побега. Сейчас, когда он так ослабел, что задыхается при быстрой ходьбе, побег может состояться только при условии, если его похитители применят оружие.
А вариант побега, при котором ради его жизни могут быть принесены в жертву другие жизни, Этьен считал для себя непреемлемым…
82
Бруно хорошо запомнил занятие, когда Кертнер повел речь о тактике борьбы и поведении в тюрьме.
Он свел бесконечное многообразие характеров политзаключенных в четыре основные группы.
1. Те, кто не соразмерил своих сил с тернистым, крутым путем революционной борьбы, кого тюрьма согнула в три погибели, они уже не могут распрямиться и поднять голову. Иные из них попали в Особый трибунал по недоразумению. Иные подавали прошение о помиловании, но им было отказано. Они понуро держались своей компанией, с ними не хотели якшаться другие политические, боялись доверять им тюремные тайны и подозревали, что в их среде доносчики, стукачи — «манчуриани».
Проводя занятие, Этьен с ужасом представил себя в роли человека, который подписал прошение. Нет, не знает Старик здешних условий, иначе не дал бы такого приказа и не заставил бы Этьена ослушаться.
Эти узники не брезгают посылками к фашистским праздникам. А фашисты любят, когда политические унижаются, просят о поблажках.
Бывает, политические мертвецы ведут себя на словах как крайние революционеры, но слова их ничего не стоят. Еще во время следствия эти люди становятся покладистыми и болтливыми, а на суде, желая облегчить свою участь, дают самые «чистосердечные» показания и немало навредили товарищам по процессу, даже если не опустились до прямого предательства и клеветы.