Земля Круза

Иторр Кайл

Смотрю на Сару. Через силу усмехаюсь.

— Ничего себе выходные начались, а?

Территория Ордена, Первая железная дорога. Суббота, 15/03/21 09:17

— Ты ведь не воевал, я твою анкету помню…

Зрачки на пол-радужки; руки, влажные и холодные, мелко дрожат в моих ладонях. Крепко-крепко сжимаю, подставляю плечо под поникшую голову.

— Правильно помнишь. Не воевал. Не служил. И еще много чего «не», а с оружием, кроме как в интернете, знаком по тиру и прочим стрельбищам.

— У тебя реакция неправильная, — отстраненно замечает Сара, сохраняя прежнюю позу.

— Потому что когда по мне палят, я стреляю в ответ?

—

Потому что ты готов это сделать. В тире можно научиться стрелять, но там не станешь бойцом.

Верно, не станешь. И я не стал, что невооруженным взглядом видит любой профи, Геррик тот же.

— Я не боец, — вздыхаю, — просто стрелок.

— Просто.

— Ну да.

— Тогда почему остальные «просто», когда по ним пулемет лупит, от страха пошевелиться не могут, а ты ведешь себя словно в тире?

— Потому что я программер.

Короткий смешок.

— Влад, не пудри мне мозги. Программисты не супермены.

— Никоим образом, — фыркаю я. — Но настоящие программеры — которые не «эникейщики» и не «проект-манагеры» — матерые шизофреники, иначе не работает. Так вот это обо мне.

— А при чем тут шизофрения?

— А при том, что меня минимум двое. Один под обстрелом, как все нормальные необученные люди, впадает в ступор; вот в это самое время вылезает второй и спокойно делает то, что умеет.

Сара резко выпрямляется, глаза сверкают.

— Это самая грандиозная чушь, какую я когда-либо слышала!

— Всегда готов тебя порадовать, хорошая моя.

На этом допрос прекращается, накрываю губами ее рот и со спокойным сердцем предаюсь релаксации. Ладони у Сары уже вполне теплые и ни капельки не дрожат.

Такая реакция ведь правильная, верно?

Территория Ордена, Первая железная дорога. Суббота, 15/03/21 09:26

Патрульные быстро берут дело в свои руки и распределяют пассажиров на три категории: покойники, раненые и здоровые. Третью группу в приказном порядке мобилизуют таскать вещи, помогать раненым и готовить в последний путь мертвых, для чего сразу выделили один из вагонов, самый расстрелянный. Мрак. Возмущений, однако, не слышно — проняло даже тех, кто военные действия раньше видел сугубо по телевизору.

Попутно народ опрашивают на тему подробностей нападения, кто что видел-слышал-помнит. На отдельный разговор вызывают меня и плотного парня неопределенно-средневосточной внешности, на голове шемах вроде моего, только оливковый; сосед по вагону, именно он тогда поддержал меня из автомата, заткнув ближний пулемет.

— Владымир Счирбейн и Омар Шайях, — держа в руках наши Ай-Ди, уточняет патрульный; то ли старший группы, то ли его заместитель, погонов на полевой форме нет, а на рукаве вместо шеврона — две черные квадратные нашивки.[130]

— Ага, — соглашаюсь я; как только ни коверкают в наглоязычном мире мои многострадальные ФИО, каждого поправлять решительно лень.

— С вашего позволения, сэр — Омар Шайя, — поправляет сосед по вагону; английским владеет вполне разборчиво, да и акцент напоминает не столько арабский, сколько французский, — в фамилии ударение на первый слог.

— Не возражаю, пусть будет Шайя, — кивает патрульный. — В кого вы стреляли и с каким результатом?

Кратко описываем. Офицер сверяется с блокнотом, еще раз кивает и возвращает нам пластиковые карточки.

— Значит так, вам на двоих уходит «Ди-Пи-Ви»[131] со всем содержимым, два «калашникова» и сто шестьдесят экю наличными

с убитых, плюс по тысяче орденской премии на счет, получите завтра утром. Ваш второй, Счирбейн, который был в пикапе, к сожалению, отчетом не подтверждается — возможно, свалили его действительно вы, но там крупнокалиберным все перепахало так, что не разберет и эксперт-патологоанатом. Вопросы?

— Не совсем понял, — переспрашиваю я, — премию за того, второго, из пикапа нам делить на двоих с пулеметчиком?

— Премии полагаются гражданским лицам, у патрульных же истребление вооруженных преступников входит в служебные обязанности. Доказательств вашего участия в судьбе бандита из пикапа нету, значит, нет и премии.

— Ясно, спасибо. — Что ж, дополнительную премиальную тыщу, конечно, хотелось бы отхватить, да только, положа руку на кошелек, не ради премии я вообще в дело ввязывался.

— А багги на ходу? — деловито уточняет Омар.

— Не знаю, сами проверьте. Мы по нему не стреляли, с этой огневой точкой вы без нас разобрались.

— Тогда у меня тоже все, не буду отвлекать. Пойдемте, Счирбейн, разберем трофеи, заодно поговорим.

— Только зови меня Влад, ладно? И давай на «ты».

— Идет, друг, — легкий тычок кулаком под ребра. — Пошли глянем на добычу, а потом подумаем, как ее делить.

Поправляет висящий за плечом автомат — интересно, явный АКМС, только вместо откидного упора приклад из толстой проволоки, складывается вбок, как у АКС74[132] или моего «фала», — и направляется к трофеям, я следом.

Разобрались споро. Сам багги, даром что снаружи изрядно обшарпанный, вполне живой — как минимум до автосервиса в Порто-Франко и сам дотянет, и пару пассажиров с грузом прихватит. Армейским DPV «по штату» на турели положен крупнокалиберный «браунинг», но здесь вместо него установлен вертлюг попроще, а на нем нечто смутно похожее на старый ПК[133] или вовсе на РП-46,[134] на затворной коробке и стволе иероглифы. Китайская, а может, корейская машинка, «тип» чего-то там; никогда живьем не видел. Еще имеем два слегка поюзанных «калаша» с клеймами болгарского «Арсенала» — копии старичка АК, еще без компенсатора,[135] — и десяток разномастных магазинов к ним. В процессе обыска багги обнаруживается упакованный в пластиковую, явно не родную кобуру могучий полногабаритный «новый служебный» револьвер-сорокапятка, модель кажись тыща девятьсот девятого года[136] — раритет, однако, причем ухоженный. Плюс под сидением брезентовый чехол, а внутри обрез… нет, не обрез, просто короткоствольный дробовик-вертикалка, «хауда»[137] двадцатого калибру — для обороны квартиры такая штука на ура, а вот здесь зачем? К ружью патронов всего с полдюжины, и по-моему, внутри мелкая дробь «на белку». Непонятно. Ну и в багажном отделении початый цинк нашей «семерки»,[138] четыре короба с пулеметными лентами и дополнительно ящик трехлинейных боеприпасов. Кстати, патронные клейма знакомые, демидовские.

На пулемет Омар беззлобно ругается, на «калаши» пожимает плечами — мол, у него получше, немецкий[139]; а вот в револьвер буквально вцепляется и вешает себе на пояс прямо в массивной жесткой кобуре.

— А теперь главный вопрос… — ухмыляюсь я.

— Ага, «как делить будем», — кивает Омар. — Ты на багги претендуешь?

— Ничуть, и на оружие с патронами тоже, своего хватит. Мне наличными, пожалуйста; в Порто-Франко все это оценим, а там хочешь продавай, хочешь просто мне отдай половину.