Земля лишних. За други своя
Шрифт:
– Понятно, – удовлетворенно кивнул я. – Я так и думал.
– А почему вы так думали? – заинтересовался Смит.
– Есть основания, – уклонился я от прямого ответа. – У вас ноутбук с собой? Сможете посмотреть диск с чем-то, что вас заинтересует?
– Смогу. Что за диск?
– Хоффман. – Я вытащил из кармана оптический диск в конверте. – Бенефис Хоффмана под названием «Исповедь ублюдка». Вам понравится.
– А как он к вам попал?
– Вместе с Хоффманом, – мило улыбнулся я. – Не удивляйтесь. Да вы все поймете из самого диска. Сейчас у нас… – взглянул я на часы, – шестнадцать часов ровно. На диске около двух часов болтовни, и еще пару часов даю вам на переваривание
– Я знаю этот бар, – кивнул Смит. – Захожу каждый вечер.
– Вот и зайдите вечером. И там мы продолжим разговор.
Время до вечера я посвятил продолжительному обеду со своими спутницами в пляжном ресторанчике. Подавали того самого «долбаного полосатика», которого Тим Бихан использовал в качестве приманки, под соусом из сливок, мелких креветок, ракушек и специй, с отварным диким картофелем и овощами. К рыбе было очень неплохое белое вино, легкое, слегка кисловатое, хранящее вкус того винограда, из которого его произвели на французской территории. Предварялась рыба замечательным супом из морепродуктов в испанском стиле. Ресторанчик представлял собой просторную веранду под тростниковой крышей, которая шуршала под ветерком с моря и давала прекрасную тень. Время ланча закончилось, на террасе было немноголюдно, а нам спешить и некуда. Мы ели, попивали вино, несколько раз искупались в море, благо пляж был огорожен и не было риска, что тебя съедят.
В девятнадцать тридцать я оставил девушек вместе с машиной на пляже, а сам побрел, не торопясь, ко входу в порт. Солнце припекало, и к тому времени как я достиг бара «Зубастый кит» у входа в порт, рубашка у меня пропотела.
В баре начинали собираться люди, рассаживаясь за столиками и у стойки. Я подошел к стойке, и высокий рыжий толстяк-бармен поинтересовался, что я буду пить. Поскольку машину я оставил девушкам, то был не за рулем и в выборе напитков себя не ограничивал. Тогда я поинтересовался у бармена – делает ли он «мохито»? Бармен подтвердил, что делает запросто, и я заказал себе этот коктейль, как нельзя более подходящий для жары.
Делал его бармен совершенно традиционно, не заменяя ингредиентов земного происхождения местными. В роли лайма выступал лайм, сахар был тростниковый, а мята – свежая и вполне земная с виду. Ром был местный, бутылка напоминала старосветский «Гавана клаб». Бармен ловко растер мяту в сахаре с лаймом, насыпал льда, долил содовой воды и рома, поставил стакан передо мной:
– Два пятьдесят. Или открыть счет? – спросил он.
– Откройте счет.
– Хорошо.
Бармен написал что-то на листке бумаги, приколол его кнопкой к стойке со своей стороны. Я отпил «мохито» – очень, очень даже неплохо. Не приторный, в меру мяты, в меру кислый, очень холодный – то, что нужно для такой жары.
Я передвинулся со стаканом в самый дальний край стойки – так, чтобы была возможность опираться спиной на стену и смотреть на вход в бар. Да и публика в этом уголке не кучковалась: можно было поговорить, если Смит придет, конечно. Хотя, по моим расчетам, должен прийти. По крайней мере, чтобы получить ответы на свои вопросы. Насколько я разбираюсь в людях, а мне кажется, что за сорок лет своей извилистой жизни я в них разбираться научился, Смит не тот человек, чтобы окончательно наплевать на все свои моральные устои, забыть, чем он занимался раньше, и не думать о том, чем он занимается теперь. Хотя… посмотрим. Если я ошибаюсь, то вся наша операция окажется под угрозой, чего не хотелось бы, разумеется.
Смит появился в дверях ровно в двадцать ноль-ноль – в пять часов вечера по местному времени. Да, да, двадцать ноль-ноль здесь вовсе не восемь часов. Полдень здесь в пятнадцать, вот и отсчитайте. А что еще оставалось местным обитателям, если здесь сутки в тридцать земных часов с лишним продолжительностью? Увеличивать продолжительность часа? Минуты? Секунды? Или добавлять минут в час? Или секунд в минуту? Но если изменять сами стандартные единицы времени, то можно выбросить на помойку огромное количество всевозможных приборов, которые на привычные для нас земные секунды-минуты рассчитаны, – даже тахометры в автомобилях, например. Вот и приняли самое безболезненное решение: добавить часов в сутки и продлить предполуночный час на двенадцать минут. Все понятно, но говорить «пять часов вечера» когда электронные часы показывают цифры «20:00», мне и самому трудновато.
Отвлекся. Смит был пунктуален и вошел в. бар ровно в пять, как и обещал. Увидел меня за стойкой, подошел, сел на соседний стул. Заказал пива у обратившегося к нему бармена, которого называл Томом. Получив высокий конический бокал с «Лучшим Алабамским», отпил из него и обернулся ко мне:
– Я посмотрел диск.
– Наверное, теперь у вас много вопросов? – спросил я.
– Не слишком много, но они есть, – сказал он. – По крайней мере, я понял, что сейчас так беспокоит Родмана. Исчезновение Хоффмана с товаром и девушками заставляет его паниковать. Зачем вы похитили Хоффмана?
– Для того чтобы мы с вами могли определить вашу позицию по вопросу торговли наркотиками. И работорговли. Сейчас у вас есть хоть какие-нибудь сомнения в том, чем вы занимались все это время?
Смит вздохнул, посмотрел внимательно мне в лицо:
– Нет, сейчас у меня нет никаких сомнений, – ответил он. – А что это дает вам?
– Я работаю на РА в настоящий момент.
– Вы служите в РА?
– Нет, я – свободный подрядчик, – покачал я головой. – Военный частный контрактор, если угодно. И сейчас я просто нанят. – Здесь я решил соврать – незачем так уж открыто светить свой статус. – Но, кроме того, я еще и русский, и меня волнует судьба моего народа в этом мире. Господин Родман, помимо того что переправляет наркотики в огромном количестве в Старый Свет, что мне не нравится само по себе, и дарит девушек убийце-извращенцу, еще и ведет враждебную деятельность по отношению к нам, русским.
– И ваша цель?
– У нас несколько целей, – ответил я. – Одна из них выполнилась сама собой – «стингеры» не попали на Дикие острова. Есть еще одна цель, которая возникла у меня в ходе операции: мне нужны Родман и Маллиган, и особенно – этот самый Бернстайн с той стороны. Это уже личное. Еще есть цель личная и очень прозаическая – ограбление. Со слов Хоффмана получается, что Родман держит в личном сейфе у себя в доме очень большие суммы в золоте и местной валюте, если вы обратили внимание на соответствующую информацию в протоколе его допроса.
– Обратил, разумеется, – кивнул Смит.
– Эти деньги пригодятся нам в будущем, – продолжил я мысль. – И я готов разделить их с вами, если вы поможете заполучить их владельца с коллегами.
– Продать Родмана? – уточнил он.
– Вы против? – усмехнулся я.
– Ничуть, – покачал он головой. – Просто я собирался сделать это бесплатно. Как вы хотите это сделать? Родман не покидает остров никогда, если только не считать его переходов в Старый Свет.
– Вы можете доставить мою группу на остров? Как мне кажется, у вас достаточно полномочий для этого.