Земля лишних. За други своя
Шрифт:
Я пожал плечами, сказал:
– Ну пока ничего нового вы мне не открыли: это все видно со стороны, лежит на поверхности.
– Это вступление, никаких откровений я пока и не собирался произносить, – ответил Родман. – В общем, контроль нами был утрачен, попытки не дать укрепиться тоже провалились. Нефтепродукты, металлы и налаженное производство востребованной здесь промышленной продукции помогло русским организовать «горизонтальные связи» с другими территориями. Мы пытались мешать закупкам военной техники и оборудования Русской Армией, но с малым успехом. Для них закупали технику другие территории, рассчитываясь за нефть и товары здесь. Какие-то каналы нам удавалось перекрывать, но многие – нет. Здесь нет такого международного законодательства, как в Старом Свете, запретов на перепродажу не существует, поэтому – результат налицо. Еще сложнее нам обосновать перекрытие каналов поставки промышленного оборудования. Единственное, что мы можем делать, это мешать, ссылаясь на технические трудности, но тянуть такую политику бесконечно невозможно. К тому же мы и сами пользуемся нефтью здесь, закупая ее, правда, у ваших недружелюбных соседей, делая их при этом сильнее, что тоже очень недальновидно.
В общем, пока все шло по сценарию «Что русскому здорово, то немцу смерть». Все, что работало в плюс для русских, было ножом вострым для Ордена. Ничего нового даже в этом мире.
– Может быть, вам как раз не следовало проводить политику давления против русских? – спросил я. – Вы просто настроили их против себя, ничего при этом не добившись. Ваш удар, кстати.
Родман выставил «ти», установил мячик. Пар лунки всего два, расстояние – сто сорок ярдов. Не сложно, но и не просто: ошибаться нельзя. Кусты, бункеры. Родман сыграл восьмым айроном, забросил мячик точно на грин, но не слишком близко к флагу. Патт будет сложным – под спуск.
– Ваш удар.
Чем выше номер айрона – тем круче траектория полета мяча, тем меньше он потом катится. Но и удар короче. Я решил сыграть семеркой – такого поставленного свинга, как у Родмана, у меня нет. Значит, мне лучше перебросить мяч через флаг, а оттуда сыграть в горку: так проще. С другой стороны, мячик может и до раффа так докатиться – и выбивай его оттуда. Про два удара можно будет забыть.
Установил мячик на низком «ти», прицелился. Траектория простая: только бы не перелетел. Звук получился хорошим, сочным. Мяч по четкой дуге пошел вверх и вперед, завис на какое-то время в верхней точке, после чего стремительно полетел вниз, упал почти возле самого флага с глухим стуком, слегка подпрыгнул, немного прокатился, остановился. Хорошо, что почва на грине не пересохшая – поливали недавно, а то бы как на бетон упал и скакал бы по непредсказуемой траектории.
– Идеальный удар! Мои поздравления! – Это Родман.
Мы пошли к мячикам и он продолжил свою речь:
– Может быть, и не следовало, – согласился Родман с моим заявлением. – Орден вообще допустил массу ошибок, и не только с русскими. Чего стоит хотя бы дробление американской территории! Это ведь тоже показатель ошибок – развалить свою же страну. Именно для исправления ошибок и будет создаваться управление специальных проектов, в котором мы с вами должны работать.
– Если договоримся, – добавил я.
– Если договоримся, – эхом повторил Родман.
– Итак, что вы задумали?
– Давайте сыграем патт, а потом продолжим. Не возражаете?
– Нет, нисколько.
Его удар был первым, бил Родман под уклон. Я на всякий случай убрал свой мяч, пометив место, чтобы потом не возникло спорных ситуаций, если Родман ударит слишком сильно и промахнется мимо лунки. Родману нужно было пробить метра на четыре, под уклон, с боковым уводом. Тяжеловато, прямо скажем. Он долго, по-настоящему долго готовился на этот раз, несколько раз целился, отходил, опять возвращался. Приседал, опираясь на паттер, пытаясь разглядеть все изгибы грина. В конце концов, ударил и промахнулся. Мяч прокатился сантиметрах в двадцати левее лунки – и остановился лишь в метрах полутора за ней. Родман поморщился.
– Не стоит расстраиваться, это был очень сложный патт, – сказал я.
– Я плохо сыграл на грине, – с кислой миной констатировал он. – В отличие от вас, я очень хорошо знаком с полем, поэтому мне это непростительно. Ваш удар.
Мне было проще. Мяч лежал метрах в трех от флага, но траектория удара была простой и понятной – главное, только силу удара рассчитать правильно. Все, что превышает в длину два метра, уже уходит в область непредсказуемого. Надо аккуратненько, аккуратненько…
Не ошибся я с силой: мяч подкатился к лунке и свалился в нее точно посредине. Одно очко из потерянных я вернул – хорошо. Мы вновь подхватили сумки и пошли к следующей лунке.
– Я повторюсь – что вы задумали? – спросил я. – Для чего вам понадобился я со своей командой?
– Для многого. Очень многого. Если хоть одно дело удастся сделать из того списка, в котором перечислены дела, которые «желательно выполнить», то уже будет прекрасно. Кстати, вы могли бы провести операцию на территории основной базы Русской Армии – базы в Береговом или в Демидовске? Это просто вопрос, из области теории.
– Шутите? – поразился я его наивности. – Это для камикадзе. Нанимайте шахидов.
– Почему? – спросил Родман.
– Потому что система безопасности этих объектов исключает любую попытку проведения любой специальной операции, – отрезал я. – Смертник еще сможет достичь незначительного успеха, любой другой – никогда. Если вы позвали меня за этим – самое время прощаться, я даже не намерен обсуждать подробности.
– Я же сказал, что это просто теоретический вопрос, – отрицательно покачал он головой. – Но в прошлом году было совершено убийство господина Демидова на строго охраняемой территории. Что скажете об этом?
– Смертником, – добавил я. – Путей и возможностей отхода у исполнителя не было. Проникновение его на территорию произошло с помощью внедренной агентуры. Ваша работа, кстати?
– Нет, не наша. Мы даже не были в курсе, – решительно сказал Родман. – Никакой практической пользы мы из этого не извлекли: с нынешним руководством территории договариваться даже труднее. Впрочем, я и не ожидал от вас положительного ответа по поводу операций в пунктах базирования РА. Мы даже информацию из Базы и Берегового получать не можем. Демидовск, как гражданский и промышленный объект, немного более доступен, а военные объекты – просто безнадежно. В этом мире нет такого изобилия технических средств разведки, как в том. Спутники не летают, реактивная авиация в зачаточном состоянии, возможности средств ПВО превышают возможности винтовых самолетов. Расчет только на оперативников. Мы даже не имеем более или менее сносной карты пунктов базирования РА, верите?
– Верю, – согласился я с ним. – Я сам там не слишком много видел: маршруты перемещения ограничены. Много стен и заборов – сложно понять, где и что находится. Ничто ниоткуда не просматривается, хотя я был допущен в расположение дивизии.
– Именно, – воздел он палец. – Мы даже пытались в качестве эксперимента подобраться к аэродромам хотя бы на дистанцию выстрела из управляемого ракетного оружия, такого как TOW, например. Без оружия, разумеется, и без реальных враждебных намерений – исключительно в экспериментальных целях. Бесполезно! Они патрулируют даже места возможного появления противника, подходы и всю местность вокруг. Наша группа просто вынуждена была уйти, так и не попытавшись подобраться к объекту.