Земля необходимых
Шрифт:
– Под тентом ладно, у меня и в кабине пованивает. Вон, в задней стенке дыры видишь? Все тряпье испортилось. Ладно, давай отдыхать. Завтра в шесть выезжаем, – я хлопнул ему по плечу, и пошел в домик.
На полу по расчерченным силуэтам на раскатанной материи Олеся вырезала фигурные куски. Повсюду был живописный бардак, на кровати лежали куски тряпья с приколотыми пронумерованными бумажками, обрезки тряпок были небрежно закинуты в угол.
– Эх-хэ, наворочала красна девица. Олесь, у тебя хоть булавки по полу не разбросаны?– осторожно обходя завалы, спросил я.
–
– Олесь, ты не против, если я на работу завтра-послезавтра съезжу? Ты все равно весь день занята будешь, а?
Олеся отвлеклась от кройки и посмотрела на меня.
– А не боишься за меня?
– Если ты насчет того, что тебя преследовать могут, то нет. Сама подумай, мы с тобой неделю назад даже не знали о существовании этого места. Не думаю, что твой полосатомордый крестник знает об этом мире, и уж тем более так скоро додумается тебя здесь искать.
А если насчет того, что здесь множество жгучих мачо, то даже если я буду вокруг тебя целыми днями бегать и дифирамбы с серенадами петь, то все равно все будет зависеть от тебя. Буду я тебе нравиться, или даже может быть, ты меня полюбишь – ты будешь со мной. Не буду – как я смогу тебя удержать? Решать все равно все это тебе. Так что я буду работать, тем более что ты тоже себе работу нашла.
– Вот как?– Олеся недовольно прищурилась. Потом решительно стала собирать все тряпье с пола и кровати и сбрасывать его на стол и диван.– В таком случае тебе предстоит основательно потрудиться, чтобы не дать мне завтра думать о других мужчинах.
Ферма Акопянов в окрестностях Порто-Фрако. 22 год. 9 месяц, 28. 20-03.
– Уф, вроде все, – не сел, а скорее упал на дощатый настил открытой веранды, заметил я.– Ованес Вагранович, принимайте. Все стоит и крутиться.
– Ага, отец, все работает. Они все очень хорошо сварили и собрали,– подтвердил молодой паренек, Ашот, один из тех, кто помогал нам с монтажем и установкой вышек. Он тоже устало сел на край веранды.
– Володь, напомни мне в следующий раз, что в первую очередь надо навес сделать. Зажарился как карась на сковородке за эти два дня,– опрокидывая на себя ведро с водой, попросил Малик, сверкая свежеобгоревшим носом.
Мы все устали. И я с Маликом, и трое парней-помощников. Это только кажется, что сварить четыре вышки проще некуда, а на самом деле работы хватило досыта. Резали, стыковали, варили, по новой резали и так далее. И чем дальше, тем все тяжелее становились сами вышки. Да и варить под здешним солнышком удовольствие не из легких, сварная роба моментально от пота промокла, промокли спилковые краги, и при неудачном хвате получаешь удар током. У Малика от искр из-под болгарки загорелась штанина, хорошо ожог не получил. В общем, хорошо уработались.
Началось все довольно буднично, если не считать то, что за городом мы достали из сумок автоматы, пистолеты и разгрузки.
Вместе с патрулем на двух «Хамви» с крупнокалиберным Браунингом на одном и ротным пулеметом на другом, мы доехали до развилки в тридцати пяти километрах по дороге на немецкий город с зубодробительным названием, откуда свернули налево. И вскоре увидели большую ферму. Огромный огород, минимум в три гектара, большое кукурузное поле.
Аккуратные дощатые строения и большой внутренний двор за высоким дощатым забором. Впрочем, когда мы въехали в сам двор, то обратили внимание на довольно небогатую обстановку. Окна были без ставен, просто затянуты москитной пленкой, все очень скромно. Мебель, что мы видели, собрана самими армянами из оструганных досок.
Но вот укрепились они здорово. Единственную дорогу, по которой только и возможно подъехать к ферме на машинах, контролирует крупнокалиберный пулемет ДШК. На заднем дворе под навесом стоит советский миномет «Поднос», и два пулемета СГМ на колесных станках. Кроме того, все мужчины за двором носят Калашниковы семьдесят четвертого года, и пистолеты.
Огород ухоженный, да и, по словам главы семьи, является главным средством дохода семьи, поставляя овощи в Порто-Франко.
Множество бегающих по птичьему дворику гусей, индюшек и курочек охраняли постоянно два подростка с дробовиками от местных птичек. Которые рады были бы сожрать весь птичник, но постоянно получали от пареньков и девчонок заряд крупной дроби под шкуру. Только за те два дня, что мы здесь отпахали, сшибли пятерых ящероподобных пташек. Правда, ребята заступали на дежурство после школы, в которую их возил оранжевый школьный автобус под охраной «Хамви» с М2, а до этого дежурил сам глава семейства.
Посреди двора лежали уголки и листы железа. К моей радости, Демидовск катал весьма хорошую сталь, которая хорошо варилась. А то в Узбекистане после развала Союза с местного Бекабадского завода выходила высокоуглеродистая, которая отлетала кусками от сваренных участков. Так что мы получили помощников, и погнали…
– Молодцы, парни. Сейчас покушаете, и езжайте с Богом. Учтите, через три часа стемнеет, так что не задерживайтесь по дороге.
Гаяне, дорогая, ужин готов? Нужно сварщиков покормить,– пожилой, но еще крепкий и мощный армянин поднялся с кресла-качалки, куда уселся после не менее тяжелого рабочего дня на огороде. Там только с разводкой воды по арыкам для полива грядок запаришься.
– Сейчас, уже накрываем. Пусть мужчины сначала душ примут,– полная приветливая женщина вышла на веранду из летней кухни, вытирая руки полотенцем.– Сегодня на ужин бозбаш и бораки, твои любимые.
Поужинав супом из обжаренных кусочков антилопятины и гороха – нута и жаренными пельменями, мы попрощались с хозяевами и пошли к грузовику.
Хозяин вышел с нами.
– Ованес Вагранович, то, что вы так сильно укрепили ферму, это необходимо? И неужели здесь это так просто – захотел купить миномет или крупняк, пошел и купил?