Земля потерянных судеб
Шрифт:
– Бред какой-то, – буркнула она, но пошла следом.
По пути на верх, лорд заглянул в свою коморку и скинул все лишнее. Поправив мундир, он легко поднялся по ступенькам и направился в обеденный зал. За большим столом уже сидели «друзья умершего»: Джеймс, Отис, два офицера гвардии, Вэл, ну, и, конечно, Марен с Августом. Все, кто был приглашен уже собрались. Молодой лорд указал Джул на ее место, и встал во главе мероприятия.
– Ну что, давайте что ли выпьем за упокой ненавистного Хаука? Каждый выскажется о нем в своей манере, а потом я объясню, что и зачем. Начни ты, Отис.
– Я, милорд? – Отис встал и теребя в руках бокал, растеряно оглядел собравшихся.
– Что тут сказать… усопший был мало со мной знаком. Я не успел его толком
– Жалко его, – не вставая с места проглотила свою выпивку Марен. – Совсем еще мальчик. Судьба почти не дала ему выбора. Из окна моей комнаты было хорошо видно клетку во дворе. Я помню мальчика, что томился в ней, но не помню, чтобы слышала детский плач. Это ж как надо было обозлиться…
– Но о людях заботился, – добавил Август, опрокидывая свой бокал. – Первым делом пришел в лазарет и спросил, что мне нужно. Я чуть не прослезился, ей богу.
– Он был достойным врагом… и грамотным командиром, – кратко дополнили друг друга офицеры.
– Вежливый был, деликатный. Дурного слова не услышишь… – вздохнула Вэл, занюхивая выпивку хлебом.
– Кофе любил очень. И разу отнесся ко мне, как к человеку, – привстав, добавил Джеймс.
– А по мне, так он был козлом, и сволочью, которая едва не лишил меня отца! – Джул быстро выдохнула и опрокинула свою выпивку, не закусывая.
– Твой черед, милорд. – напомнила Марен – Ты знал его лучше всех, может не прав кто из нас?
– О мертвых либо хорошо, либо никак. Спи спокойно, неспокойный друг! – Молодой лорд встал и залпом опрокинул бокал.
– Ты услышал все, что хотел? – спросила Марен.
– Да, спасибо за прямоту…
– Ну не тяни тогда, рассказывай, зачем нужен этот фарс?
– Что ж, извольте! – он посмотрел в лицо каждого человека за траурным столом, и опрокинул еще один бокал.
– Дело в том, что Хаук это не настоящее имя, а прозвище, которое дал мне мой командир. Оно означает «Ястреб». Думаю, не стоит объяснять почему. Мое настоящее имя – Рон, а того и лорда зовут – Ронан. Если кто еще не знает, я родился здесь, недалеко от замка, в деревне гончаров. В шесть лет, у меня на глазах, Альбрехт черный зарубил отца, и выпотрошил мать. Меня он оставил в живых, чтобы позже, бросить в клетку с дикими нефелимами. Забавы ради, чтоб посмотреть, как разорвут… Это та самая клетка, о которой говорила арен. Однако, вопреки ожиданиям нефилимы не разорвали ребенка. Напротив, помогали выжить на протяжении долгих десяти лет. Когда мне исполнилось примерно шестнадцать – удалось бежать. Я высчитал по секундам распорядок и время смены охраны и выбрал подходящий момент. Нефилимы не злобны, но очень сильны. Они смогли разогнуть прутья так, чтобы подросток смог пролезть меж ними.
Побег удался, но радость была не долгой. Стража спохватилась минут через двадцать. Сбитые в кровь ноги оставляли на свежем снегу отличный след и меня быстро нагнали. Наверное, как и все дети, я побежал домой, думая, что найду там укрытие и защиту. Но увы… жизнь оказалась сложнее. Прежде чем появился Седрик – мой будущий командир, я настолько отчаялся, что решил драться насмерть. К тому времени как подоспел отряд наемников, я каким-то чудом смог убить двоих солдат. Потом, за меня вступились. Чтобы остаться в живых, и на законных основаниях покинуть этот ад, израненный, полузамерзший ребенок заключил десятилетний договор. Именем короля меня законно изъяли из собственности владыки и записали в наемники. А в первом же бою, Хаук получил свое громкое имя.
Жажда мести каждый божий день сжигала Хаука изнутри. Она не давала нормально спать, чувствовать вкус пищи и женскую ласку, но неизменно придавала мне сил. И кроме отмщения я ничего не желал. Хаук быстро заслужил уважение бывалых вояк и их командира. Позже пришло и доверие. Страшно вспомнить из каких передряг я выходил живым. Сколько чужой крови пролил, скольких соратников держал на руках, считая последние вздохи. Но я не помню их лиц, ведь они всегда были залиты кровью… Тогда же, я собрал из трофеев отличный доспех и выковал свой кривой меч. Ну а семь дней назад все резко изменилось: я выполнил условия того самого договора. И месть моя, хоть и нелепо, но свершилась. Хотел я того ил нет, но его величество, выполняя условия договора, сделал наемника лордом, повелев править бывшими врагами. А вместе с тем и вернул имя Ронан. Я мечтал о деревне, в какой-нибудь живописной глуши, где мог бы скоротать свои дни, а получил маленькую страну… Но кто я такой, чтобы обсуждать волю короля?
Хаук… он был отличным солдатом, и надежным, смертоносным оружием в руках его величества. К него не было иной жизни, кроме той, что служила интересам короля. Но, все в этом мире приходит к логическому концу. Вот и война, длившаяся годами, тоже кончилась. Месть свершилась, маски были сброшены и все стало с ног на голову в один миг. Я, убивший сотни солдат владыки, стою перед вами облаченный в чёрный гвардейский мундир. Слуги и воины злейшего врага – присягнули мне на верность. Земли его, селения и казна теперь тоже мои… Судьба любит посмеяться над людьми. Но порой ее насмешки слишком злы.
Хаук, поверьте, не был ни добрым, ни злым. В душе его царила лишь звенящая пустота. Он желал смерти как избавления, и убивал лишь тех, кто поднимал на него клинок. Лишь священной мести он посвятил свою жизнь. Хаук не заглядывал далеко, жил одним днем, и целью был лишь один момент… Теперь само существование его потеряло смысл. Ни он, ни его кривой меч более не нужны, а жить среди обычных людей он не обучен. В последний бой он пошел без приказа, и не заплату, но по велению своего сердца. И как это часто бывало – победил. Однако, раны, которые он получил были смертельны. На третий день после боя за деревню, Хаук навсегда уснул в своей постели. Не оставив наследников, имея лишь то, что носил при себе. Следуя последней воле, его погребли на холме возле деревни, за которую он пал. Теперь это правда, подкрепленная реальным надгробьем и памятью людей, что его хоронили. Кроме того, меч Хаука, я уверен, будет бережно храниться в деревне как доказательство его смерти. И будет показан каждому, кто об этом просит…
Рассказ получился коротким и содержательным. Нужно было какое-то время, чтобы уложить сказанное в голове. И еще какое-то время, чтобы осознать, что человек, который оброс слухами и легендами не только реален, но и стоит сейчас во главе стола.
– Хаук умер. Да здравствует Рон! – воскликнул один из офицеров.
– Да здравствует Рон! – поддержали его присутствующие, вставая со своих мест. И только Джул ограничилась коротким кивком.
Чувствуя, как накатывают воспоминания, Рон присел. Наполнив свой бокал, он больше не проронил ни слова. Поминки незаметно перешли в скучный банкет. Марен молча потягивала вино, мечтая о чем-то своем. Август после выпитого и услышанного расчувствовался так, что пустил слезу. Отис и Вэл ненавязчиво следили за тем, чтобы бокалы и тарелки были полны. Джеймс, отбросив свою деликатность, жадно накинулся на мясо. Офицеры, судя по лицам, уже и наелись, и напились, но не смели уйти. Поняв это, Рон кивком головы отпустил их. Ну а Джул, с завидным упорством принялась вливать в себя за бокалом бокал.
Разошлись далеко за полночь, парами, но своим ходом. Рон уже досталась готовая в дрова Джул. Она уперлась разбитым носом в стол и пускала пузыри. По ночному замку все громче разносился ее богатырский храп. Под нечленораздельную ругань и сумбурный поток слов, Рон взвалил ее на плечи и понес вниз. Девка, конечно, была в доспехах, но весила куда больше, чем следовало бы. Какую комнату ей приготовил Отис, Рон, конечно, не знал. А тащить сие тело в казармы, само собой, не захотел. Оставался только один вариант. Спустившись по лестнице, он отыскал в кармане ключ и наощупь отпер дверь. Свалив тело Джул на свою кровать, он перевел дух. Такая ноша сегодня была ему не по плечу.