Земля предков
Шрифт:
Рунгерд была прекрасна. Красивее – только моя Гудрун. Впрочем, и жена Медвежонка Фрейдис – тоже не подкачала. Особенно по скандинавским меркам. Папа у Фрейдис – главный норвежский конунг Хальфдан Черный. Медвежонку пришлось здорово упереться, чтобы получить ее в жены. Но любовь не знает преград. Особенно любовь берсерка. Так что теперь на руках Фрейдис – здоровенький лысенький сынишка, а на губах – самодовольная улыбка.
Плодится и размножается наша сёлундская семейка.
Просторный дом Рунгерд еле вместил всех чад и домочадцев,
Я особо не напивался. Чтобы прощальная ночь с моей любимой девочкой запомнилась нам обоим.
И она запомнилась, несмотря на то, что приходилось быть очень аккуратными.
– Твой сын растет, – сообщила Гудрун, погладив себя по выпуклому животику. – Возвращайся скорее!
Она не говорила мне: береги себя. Не сомневалась в моей удаче. Я, пожалуй, тоже. И плыл я не воевать. У меня – более обширные цели.
Глава 3
Заварушка у родных берегов
Да, я плыл не воевать. Но есть такой старенький анекдот: идет по лесу добрый молодец, а навстречу ему – баба Яга. С «калашниковым». «Да ты, милок, никак изнасиловать меня хочешь?» – говорит добру молодцу баба Яга. «Что ты, бабушка! Даже и не думал!» – восклицает молодец. «А придется!» – сообщает бабушка, передергивая затвор.
Но это случилось позже. Сначала мы совершенно мирно шли вдоль берегов Дании. Без спешки. Время от времени останавливались, чтобы посетить родичей, которые нас кормили и снабжали на дорогу. Мы отдаривались.
Зашли и в Хедебю. К родне Хрёрека на этот раз я не сунулся. Попросил Скиди осторожно расспросить: не встречал ли кто Ульфхама Треску? Я знал, что главный «телохранитель» Хрёрека лечился у здешнего бонда. Может, и в столице был?
Безрезультатно.
Ко двору конунга всех данов меня не пригласили. По словам моего знакомца ярла Халлбьёрна, отношения между Рагнаром и Хареком не складывались. Я же, по мнению здешнего общества, считался человеком Ивара Рагнарсона.
Надолго в Хебедю не задержались. Двинули дальше, вдоль побережья Швеции (тоже без эксцессов), а потом напрямик через море – в Финский залив.
Но это только теоретически – напрямик. По факту Медвежонок промахнулся этак километров на сто к западу, так что вышли мы не к Финскому заливу, как планировалось, а к побережью эстов.
Вот тут мирная жизнь закончилась, и нам пришлось удирать во все лопатки, когда два местных корабля, переполненных желающими пообщаться, пустились за нами в погоню.
«Северный Змей» оказался проворнее. Вообще он ходкий, мой кораблик. Вернее, наш с Медвежонком. Догнать нас непросто. Особенно если ветер попутный.
Места для ночлега теперь выбирали очень внимательно. Эсты – ребята хищные и скандинавов не любят. Когда наших много. А вот появись на горизонте одинокий драккар с небольшим экипажем, тогда – наоборот. Готовы любить со всем пылом. Если догонят, конечно.
Финский залив я узнал. Он мало изменился за тысячу или сколько там лет. Даже небо – такое же, как там, в будущем. Серое и нерадостное. Аж чем-то родным повеяло. Можно сказать, земля моих предков.
Вскоре нам повстречались два кнорра, которые при виде «Змея» сразу стали забирать в сторону, поближе к берегу.
Потом еще один корабль, тип которого я не опознал. Этот сворачивать не стал. Большой. От такого нам уходить впору.
Но мы не стали.
– Нападут – им же хуже! – заявил Свартхёвди. – Это не наши, это здешние.
Не напали.
Через час показался еще один корабль. Большой и с приличной осадкой.
На парусе – бородатая красная рожа под черной свастикой.
– Эсты, – опознал Медвежонок, который и впрямь в здешних водах был не новичок. – Подойдем-ка глянем, что везут.
Все оживились. Кроме меня и отца Бернара.
Эсты не испугались. Их было раза в два больше. Думаю, что им тоже было интересно глянуть, что мы везем. С аналогичной целью.
Знали бы, что у нас на борту целых два берсерка, враз бы всю любознательность отшибло!
Наш товар издали не опознать, а вот что везут эсты, мы поняли сразу. Рабов. Много, никак не меньше трех десятков. И это – на палубе. А еще – в трюме?
Свартхёвди скривился. Рабы продаются неплохо, но это не тот товар, который стоит везти в Роскилле, а не в Гардарику. Там это уже статья не импорта, а экспорта.
В общем, не понравились нам эсты.
А вот мы им явно по душе пришлись. Драккар небольшой, следовательно, нас мало и плывем мы не грабить, а торговать. Причем осадка у нас небольшая. Что это значит? А то, решили эсты, что на борту есть кое-что ценное.
Бабушка с автоматом немедленно оживилась. Вот он, добрый молодец, которого она ждала последние пятьдесят лет!
Я увидел, как их кормчий переложил руль, рабов начали сгонять с палубы в трюм, а часть эстских бойцов заняли румы и вставили в лючки весла. Между нами метров четыреста, так что все эти замечательные приготовления плюс то, что ливы начали спешно вооружаться, не заметить было трудно.
Однако наш добрый молодец не собирался никого любить по принуждению. Наши оружейные ящики были уже открыты.
– Стюрмир, Гагара – мачту на палубу! – распорядился я.
Они хотят драки, они ее получат. Два берсерка в команде – это плюс двадцать к численности. Да и меня со счетов списывать не стоит. Это я буду списывать, когда до дела дойдет.
– Не торопимся, – сказал я застегивавшему панцирь Свартхёвди. – Этот кабанчик сам на вертел наденется.
Побратим оскалился по-звериному и рявкнул.