Земля с нами. Книга первая. Товарищи земляне

Бойков Андрей Александрович

Судя по поведению белых точек в шаре, враг понимал это ничуть не хуже Фирсена. Звенья истребителей по три или по четыре машины то и дело отделялись от основной группы. Быстрые и маневренные, они так и норовили зайти на цель сверху, снизу, а то и по одному из её бортов. Но, взятые на сопровождение, они немедленно обстреливались управляемыми фотонами, которые столь искусно наводили солдаты Айсерии. Лучи восьми прямых фотонов безумно плясали вокруг основной группы, но так и не могли попасть больше ни в один истребитель. Однако, управляемые снаряды врага щёлкались ими, словно мишени в тире. Нескончаемый поток белых точек, отделившийся от группы истребителей, устремлялся к центру шара, но подобно неопытному туристу, увязающему в болоте, каждый управляемый фотон граксов почти утопал в лучах,

испускаемых Айсерийскими пушками, и ни один из них так и не прошёл даже половины пути до цели.

Вновь победившие свой страх солдаты загоняли его в самые дальние углы своих душ и не давали ему ни единого шанса проявить себя. Испугавшая их поначалу немалая численность истребителей продолжала внушать им чувство опасности, но не более. А оно, в отличие от страха, пока ещё никогда не туманило рассудок ни одному разумному существу.

***

Напряжённые минуты казались Юрию часами. Осознав, что происходит за бортом, он сам отказывался смотреть куда-нибудь ещё, кроме большой оранжевой сферы, что находилась к нему ближе всех. Впиваясь пальцами в подлокотники кресла, он с трудом сдерживал волнение. Привыкший надеяться только на себя, он впервые в жизни вынужден был целиком доверить свою жизнь кому-то другому. Его ум и душа больше всего не терпели бездействия, особенно в таких непростых ситуациях. И в этот момент его застывший от напряжения взор задел открывшиеся автоматические двери и вытянутые по вертикали красные ромбы по одному на каждом из двух белых жилетов. Это были знаки врачей. Именно по ним Юрий помнил Хейдира и Саволакса. Лишь створки двери раздвинулись, они как ошпаренные выскочили из них и бегом пустились через весь зал к другой.

– Вам помочь чем-нибудь?!
– крикнул им Юрий, желая ухватиться даже за призрачную возможность избежать ненавистного ему бездействия.

– Не вздумайте!
– прямо на бегу решительно и громко ответил Хейдир, - толчки могут возобновиться! Не хватало нам ещё одной травмы!

– Василий?!
– Юрий вспомнил, что тот единственный землянин, что кроме него находится сейчас на борту, иногда бывает рассеянным, и вполне может забыть включить гравитационный предохранитель, - как он?!

– Если вы про своего сородича, то он с Церсием! С ним всё в порядке!
– крикнул ему Саволакс, забегая в раскрывающуюся дверь.

– А..., - Юрий уже хотел было спросить, кто же тот, к кому так спешили на помощь врачи, но дверь уже закрылась позади них.

К невыносимому ощущению, что вызывалось в душе Юрия отсутствием возможности хоть как-то повлиять на ход событий, добавилось чувство неизвестности. Но, предпочитающий не выпускать наружу никаких эмоций, кроме как положительных, он продолжал следить за телепатическим эфиром и вглядываться в оранжевую сферу. А та, тем временем, стала представлять собой самое, что ни на есть, волнительное зрелище. Белые и красные точки теперь суетились внутри неё ещё быстрее, а лучи прямых фотонов словно в конец обезумели в своём непредсказуемом танце.

Фирсен смотрел на сферу, и его напряжённое от сложности ситуации лицо постепенно наполнялось недовольными морщинами. Всё ближе и ближе подходили истребители к заветному для них рубежу, всё больше и больше было у них шансов сравняться с его кораблём и выпустить поперёк его движению фотонный снаряд. Их бешеные манёвры приводили к тому, что уже далеко не каждый раз выстрелы айсерийцев увенчивались попаданием. Поток управляемых фотонов, что выпускали граксы вдогонку, усиливался с каждой секундой. Теперь многие из них, подобно просачивающемуся сквозь плотно сжатые пальцы песку, уходили от первых залпов прямых фотонов. Но последующие, всё таки, доставали их, позволяя подходить всё ближе и ближе.

И снова страшный гул и грохот вывернули пространство корабля наизнанку. Сильный толчок вновь напомнил всем о смертельной опасности и заставил ещё больше сосредоточиться. За ним последовал второй. Не заставили себя ждать третий и четвёртый. Но, подобно альпинисту, держащемуся за единственный трос, солдаты не отрывали своих взглядов от сферы, которая показывала им далеко не самые радостные картины. Их наблюдал и Фирсен, державшийся четырьмя руками за поручни стола. Как будто не заметив

толчков, он смотрел то на сферу, то на другие трёхмерные модели, что не переставали крутиться перед его глазами. Приближался переломный момент боя. То самое время, когда командир должен принять смелое, но вместе с тем тщательно обдуманное решение. Времени на последнее Фирсен почти не имел, ведь каждая секунда проецировалась в его сознании как символ потерянных возможностей. Но рождение идеи было лишь половиной дела. Причём, более лёгкой половиной. Гораздо сложнее - отдать приказ и полностью взять на себя этот титанический груз ответственности за корабль и экипаж. За полторы сотни жизней, которые могут оборваться по его вине. По его, и ни чьей иной. Но пережившей огромное множество потрясений душе Фирсена струсить было теперь намного тяжелее, чем бесстрашно рискнуть во имя победы. Его решительный голос подобно грому разорвал телепатический эфир:

– Снизить энергию на управляемые фотоны в два раза! Целься точнее! Освободившуюся энергию направить в двигатели!

Два стрейтера, что сидели справа и слева от Фирсена, на мгновение оторвались от своих сфер и посмотрели на него так, как будто он призвал экипаж к массовому суициду. Впрочем, в их мыслях приказ капитана выглядел именно так. И сомнения в этом развеялись после того, как один из них, переведя взгляд обратно на шар, произнёс:

– Виноват, товарищ крейслер, но мы итак еле держим цели на сопровождении с той точностью, что сейчас есть! Мы не сможем точнее!

– Захотите жить - сможете!
– вновь прогремел голос Фирсена, - думаете, я стал бы требовать от вас невозможного?! Выполняйте!

Умело сыграв одновременно на инстинкте самосохранения и чувстве собственного достоинства солдат, Фирсен добился своего. Через несколько секунд всем показалось, как будто они действительно ощутили ускорение своего летательного аппарата, хотя по всем законам физики это было невозможно. Картина внутри сферы начала постепенно меняться. Хитрые и юркие белые точки гракских истребителей, что не прекращали свои отчаянные попытки зайти к айсерийскому кораблю сбоку, догоняли его уже не так быстро, как раньше. Медленно ползли они к своей цели, становясь прекрасной мишенью для айсерийцев. Всё дальше и дальше отодвигались граксы и их управляемые фотоны от центра сферы. В первый раз за последние десять минут по сосредоточенному, суровому и даже в какой-то степени устрашающему лицу капитана легко проскользила улыбка. Но недолго его душой владела радость. Не раз встречавшийся с истребителями граксов, он знал, что они способны преподносить самые неприятные сюрпризы. Словно подтверждая догадку Фирсена, белые огоньки внутри шара прекратили ставшие бессмысленными попытки догнать его корабль. Вместо этого они рассредоточились ещё шире и принялись безумно танцевать в своих непредсказуемых виражах, петлях и спиралях. На несколько секунд ослабший поток управляемых фотонов граксов вновь усилился, грозясь поглотить корабль, словно удав ящерицу.

Два командира приняли свои решения. Две дерзкие мысли воплощались их верными бойцами на огромном просторе космоса, что разделял их. Фирсен смотрел на своих солдат, еле скрывая волнение. Промахи следовали один за другим, и многие фотонные заряды поражали пустое пространство в своём разрыве. Но айсерийцы даже не думали отчаиваться, ведь, тратя теперь на каждый истребитель по пять, а то и по шесть снарядов, они всё-таки попадали в цели. Однако, точность граксов тоже стала страдать, многие их управляемые фотоны летели уже не так точно, как прежде, а некоторые так вообще устремлялись в другую сторону. Сосредоточившись на бешеных манёврах, пилоты не могли теперь наводить свои снаряды так же точно, как прежде.

Тяжёлой тишиной пропиталось пространство и телепатический эфир. Переговоры стихли, и лишь редкие команды к пуску управляемых фотонных зарядов нарушали молчание. Дюжина неуловимых белых точек назойливо мелькала в оранжевой сфере, словно пытаясь свести айсерийцев с ума. С уставшими от напряжённости боя глазами, но с бодрым разумом и духом бились солдаты с врагом, настойчиво посылая в его сторону один управляемый снаряд за другим.

И вдруг, один из бойцов вскинул вверх все три пары рук и голосом воскликнул: