Земля живых (сборник)
Шрифт:
Отказавшихся не было. Все, по-моему, смотрели себе под ноги, а я вот еще думал: а мне оно на кой хрен надо? Да и… если в самом деле край (что оно край – я не верю все одно… выкручусь, конечно), как-то неудобно получится. Что я Дашке скажу? Ну, то есть не я, но что ей… То есть что скажут – понятно, а вот… Ну, в общем, она же расстроится. Точнее, наверное даже сильно расстроится. Нехорошо как-то. Я же ей обещал. А если на самом деле край? И больше не увижу ее? Грустно как-то, вообще-то… Не, стремно, но все равно не верю я, что пропаду. Поднял голову и посмотрел на майора:
– Так я не понял, чем я-то не устраиваю передовую группу? Что семейный? А почему?
– Компенсацию, поди, платить не хотят, – усмехнулся желчного вида старикашка, один из гражданских. –
– Вы не совсем правы, – отвечает ему майор. – Хотя и не без этого. Но в принципе семейного дома ждут, он должен семью поднимать, а кто один…
– Как перст! – выпятил грудь Витек. – Нет, баб-то много…
– А что за компенсация? – перебил я его. – Много отвалят семье, если что?
– Немного! – сердито ответил Борисыч. – Подкинем что-то по малости. Нету у нас лишнего много. Транспорт, оружие… Жилье… не знаю! Может быть. Если в городе. В Лисьем почти наверняка.
– И пожизненная пенсия семейным, – твердо говорит майор. Пожизненная пенсия – это хорошо. Это есть гут. Это сейчас редко и просто так не дают. Это не деньги или ништяки, это всего лишь означает, что тебе государство не даст сдохнуть с голоду и холоду. Всегда найдет тебе место и миску похлебки. Всегда. Без ограничений. По нынешним временам это ой как немало… А компенсации, конечно, жиденькие стали – это не золотое времечко работы на «Легион»… Ну, хорошо хоть, тогда успел что-то притащить… Жаль, во время налета нам машину сожгли, гады. Но пенсия семье – это ништяк…
– Годидзе! Очень даже. Пишите меня в передовую группу, товарищ майор. Сапер из меня неважный, но с гранатомета стрелять умею, вы сказали – это нужно.
– И меня! – шагает вперед Витек. – Бля буду, за энтим же присмотреть надо, молодой, горячий – а я человек в годах, жизнью битый, – он ненароком словно демонстрирует всем расписанные синевой кисти. – Мы с ним на пару эту чухну знатно попишем…
– Так… Двое есть… еще четверо в передовую – есть желающие? Гранатометчики, сапер хотя бы один нужен…
Вышли трое, потом еще один. Желчный старикан, заявив, что он сапер, наш Гринпис вылез… по ухам ему, что ли, дать? Еще двое военных. Осмотрев нас, майор кивнул и велел остальным идти на двор принимать вооружение. А мы остались.
– Итак, бойцы. Расклад прост и незамысловат, как секс в деревне. – Майор раскинул на столе карту. – За Нарвой их лагерь, и там началось шевеление. Причем, гады, даже самолет наш едва не сбили – как в Империалистическую, перестреливались с их самолетиком из пистолетов, пилоты… Хорошо хоть, авиации у них, по ходу, другой нет. В общем, скрыть им не удалось подготовку – и то хлеб. Но и медлить они не станут. О ситуации у нас они хорошо осведомлены, у нас же «свободный въезд», развели либерастию, понимаешь… Ну да не о том сейчас. Вот Нарва. После наших морфов мертвее некуда. Но соваться туда смысла нет: почти наверняка в Ивангороде их секреты есть. Да и им там близко совсем. Потому план такой: тормознуть их в Кингисеппе. До Кинга им одна дорога, по Луге севернее мостов уже нет, им не пройти – техника, конечно, вездеходная, но вероятность всяких эксцессов велика. Да и техника у них так себе в плане проходимости. Финские сараи еще ничего, а шведские БМП не шедевр. Особенно если они обратно броню прицепят – так-то ее на склады снимали, дополнительные панели. Правда, с этими панелями и пушкой нашей БМП не возьмешь их. На то рассчитаны. И гранатомет не всякий. Но если с такой броней – точно без дорог не пройдут. Короче, вас бросаем вертухой с кучей мотлаха в Кинг. Там вы сделаете все, чтобы эти уроды потеряли как можно больше времени. Стоять насмерть не приказываю. Город мертвый насквозь, уйти теоретически можно. Практически же… Вы, большинство, не очень представляете себе, что такое рота бронетехники и пехота в атаке. Там пусть и эстонские, но армейцы. А еще у них РСЗО и минометы есть. И зенитка. ЗРК их хорошо бы приголубить… Но задачу такую не ставлю – малореально. В общем, разобьетесь на двойки – одна двойка вперед, с «Агленями», сколько сможете утащить. Занимает позицию в застройке в Новопятницкой – и молотит по колонне, едва достать можно. Не старайтесь попасть, лишь
– Ну, это мы с Саней мигом, – толкнул меня в бок Витек. – Точно?
– А то, – буркнул я.
– Хорошо. Далее. Вторая двойка минирует мост. Там три моста, считая железку, но в городе мосты забиты – танк не пройдет. Точнее, танк пройдет и даже БМП, но долго. А им главное – время. Потому пять против одного – они рванут в обход города на трассу. Благо там свободно. Сложность в том, что мост рвать нельзя. Все же… такой теперь не построишь. Да и не надо этого, а то развернутся и в обход как-то рванут. Василий Григорьевич, ты уж постарайся, Тэ-Эм восемьдесят третьих тебе наскребли, сколько нашлось – оприходуй сколько сможешь гадов. Если выйдет на мосту, так чтобы затор создать…
– Не выйдет! – рубанул старикан, – Если там хоть немного не деревянные болваны – не выйдет! Негде на мосту маскировать мину или фугас! А там народу по всяким Иракам помотавшихся хватает, влет срисуют! Там лучше вон тех, что ты выгнал, – с «сапогом» и ракетами!
– Не выйдет ничего, Василий Григорьевич. Снесут тот сапог с первого выстрела, а от ПТУРов у них защита может быть, да и птурщиков у нас нет толковых, меня не пускают… Приедут, но не успеть уже толком, счет на часы пошел. Думали, что двинут они поутру, а похоже, в ночь. Так что постарайся. Не на мосту, так около. Лишь бы подтормозить. Пока вы там их тормозите – автомашинами кинем еще ребят в засады по дороге. Жаль, в темноте вертушкой рискованно, вас бы успеть добросить. А дальше к Воронке уже заслоны с Каменки подойдут. Ну и если зенитки не будет – вертушка наша, и еще одна с Высоцка. Да ополчение в Сосняк попрет прямо сейчас, только у них противотанкового почти ничего, с «коктейлями» разве. А это несерьезно. Только если вовсе край. Так что постарайся.
– Да понял я! – махнул рукой старикан.
– Так, третья двойка – ты и ты! – прямо ткнул в Гринписа и военного помоложе майор. – Берете шестнадцатый РПГ и гранат до дури. И у перекрестка, где к городу и в обход дорога, займите позицию подальше за домами и лупите в белый свет, как колонна покажется. Чтобы в город соваться и не думали. Если сунутся – отходите, толку от шестнашки мало по их броне, если только БТР зацепить сможете. Всем все ясно? Тогда выходите к машине. Через четверть часа обещали вертушку приготовить, а арсенал вам уже туда подвезем. Мать бы его так, говорил же я им, чтобы ми-восьмой оставили, так нет же – этот, мол, экономичнее и ресурс больше… А так едва тонну тянет…
– Значит, так, пехота, – летун в этом гражданского вида вертолете был один, усатый дядька в кожанке совершенно затертого вида, со здоровенной деревянной кобурой на боку – ни дать ни взять революционный комиссар. – Не бзди, долетим нормально! В полете сидеть тихо, если будем падать – не дергаться! Помочь не поможете и сами не спасетесь – а мне помешать сможете. Потому сидеть и сраться, а помирать молча! Высажу вас на перекрестке, вытряхайтесь быстро. Никакого облета делать не стану, до Нарвы там больше пятнадцати камэ, заметить не должны. А если они уже вышли и нас заметят – то их ЗРК нас завалит на раз. Вертолет-то и я – хрен с нами. Но вас приказано на геройскую гибель довезти любой ценой. Потому на бреющем пройдем прямо на место и там плюхнемся – хоть под огнем выгружайтесь. Всем все ясно? Тогда держитесь!
Может, этот майор специально так все придумал? После полета в сумерках на вертолете с сумасшедшим Мак-Кряком за штурвалом об опасности, исходящей от эстонских броневиков, как-то уже почти не думалось. Из этой проклятой стрекозы мы в прямом смысле вытряхнулись как мусор из мешка – с одним желанием поскорее уже встать на твердую землю и никогда больше не летать. Вертушка еще не успела толком взлететь, а Гринпис уже сблеванул на снег. Мерзейший свистящий рокот быстро удалился, и мы остались наконец в полной тишине. Тишина была мертвейшая, в полном смысле слова. Живых на километры вокруг нет, а мертвые все замерзли. От этой тишины морозец в каких-то пять градусов словно стал сильнее. Жутковато, уж на что мы у себя в лесу привыкли, а и там Первомай слышно из-за горизонта…