Земля зомби. Весеннее обострение

Ярко светило весеннее солнце, сильно прогревая дневной воздух. Я сидел на стуле, во дворе дома, с чашкой горячего кофе в руках. Раздевшись по пояс, с наслаждением подставлял своё тело лучам жаркого майского солнца. Всё вокруг утопало в яркой и сочной весенней зелени, ещё не успевшей выгореть на солнце и покрыться пылью. Отпив глоток кофе, я подумал, жизнь прекрасна, особенно когда на улице зелень и весна.

Сегодня у нас был выходной и не нужно ничего делать, никуда ехать. Наконец, впервые за долгое время, можно просто наслаждаться жизнью, сидя на месте. Люди раньше так спешили жить, что делили жизнь только на значимые ключевые моменты и совсем не радовались обычным мелочам, принимая их как должное,

не обращая на них внимание и не ценя. Вот и получалось, что вроде у человека жизнь вполне удачно сложилась, а он этого не успевает замечать, пребывая в вечной гонке за чем-то важным для него, что на самом деле он просто выдумал, поставив для себя как цель. Так он и движется от одной цели к другой, живя только этими целями, всё остальное воспринимая как путь к ней. А если на всё это посмотреть со стороны, то сторонний наблюдатель увидит, что этот самый путь занимает восемьдесят процентов из жизни идущего к очередной цели человека.

Простой пример: проснулся человек в понедельник и, заместо того, чтобы порадоваться очередному дню, хмуро произносит: «Ненавижу понедельники, быстрее бы уже пятница и выходные.» Вот так он программируют себя на то, что целых пять дней в неделю у него плохие дни, с нетерпением ожидая выходных и радуясь только им. Вот и получается, что такой человек полноценно живет и радуется жизни только два дня в неделю, из семи.

Что-то меня на лирику потянуло, наверное, хорошее настроение и солнечная погода к этому располагают. С другой стороны, почему бы не поразмышлять, принимая солнечные ванные? Мне и всем, кто сейчас находится в доме, повезло пережить первые дни катастрофы, которая разыгралась по всему миру. Пережить зиму и не просто пережить, а встать на ноги, окрепнуть, обзаведясь новым жильём в хорошем месте, припасами, позволяющими не голодать и быть автономными, не зависящими ни от кого, амуницией и оружием в достаточном количестве, чтобы суметь защитить себя от посягательств других выживших. Хотя, если признаться честно, таких посягательств на наше жильё практически не было, не считая бандитов, пытавшихся отомстить за смерть своих дружков, беспредельщиков.

Совсем другое дело, когда выбираешься из посёлка, который находится на удалении от города. Там уже можно нарваться на неприятности на каждом шагу. Причем источником таких неприятностей в одинаковой степени являлись не только люди, но и зомби. Если мертвецы были прогнозируемо бесхитростные, увидел тебя – и захотел сожрать, то люди были более коварные и изощрённые: устраивали засады, прикидывались миролюбивыми простаками, чтобы при возможности выстрелить тебе в спину и забрать все твоё добро себе.

И, если зимой большинство людей предпочитало отсиживаться по своим домам, квартирам, лишний раз не рискуя появляться на улице, то с началом весны даже у самых запасливых стали кончаться съестные припасы. Дополнительным и важным стимулом для начала второй, самой ожесточённой стадии борьбы за выживание, стало вполне ожидаемое исчезновение основных благ цивилизации. В городе больше не было электричества, воды и газа. Прекращение подачи газа и электричества было неприятным фактором, но не таким жизненно важным, как исчезновение воды в кранах. Те, кто скрывался в многоэтажных домах, были вынуждены их покидать и искать самый ценный ресурс, которым, к удивлению многих, оказалась обычная вода.

Это стало неприятным сюрпризом для многих недальновидных жителей мегаполиса. Вода в кране была настолько привычным явлением, что некоторые воспринимали её как должное, не думая о ней, и теперь люди вынуждены были покидать свои безопасные насиженные гнёзда в поисках драгоценной влаги.

В те дни в городе вспыхивали спонтанные перестрелки, люди начали драться за остатки бутилированной воды. Продолжалось это в течение недели. За это время выжившие смогли, несмотря на мертвецов и вооружённых конкурентов, растащить все запасы воды. Может, где-то в центре города еще были нетронутые места, но туда предпочитали не соваться даже самые отчаянные – слишком большие толпы мертвецов, бродили по центру города. Страшно представить, сколько нужно было сжечь патронов для того, чтобы добыть там упаковку воды. Выходило нецелесообразно, тем более что оружие и большой запас патронов был далеко не у каждого выжившего.

Тогда начался второй исход людей из города. Высокий этаж с полностью защищённым от мертвецов подъездом, который раньше казался неприступной крепостью и надежной защитой от зомби, стал тёмной бетонной коробкой, оставаться в которой было сродни медленному самоубийству.

Мы, делая вылазки, встречали людей, которые стремились выбраться из города и осесть где-нибудь в деревне или селе, даже не подозревая о том, что им там будут не рады. За городом общины, которые смогли пережить зиму, были уже сформированными, со своими укладами жизни и сводами правил, а чужаков, если они не обладали полезными для общины навыками и знаниями, там не жаловали.

Конечно, в пришлых не начинали сразу стрелять с криком «зачем нам бармен, мы и сами нальём!», просто чужакам указывали отворот-поворот, заставляя уходить прочь. Поскольку выживших, несмотря на ожидающие опасности на их пути, было большое количество, то некоторые из них стали объединяться, так образовалось два новых поселения в разных направлениях.

Первое было между Рамонью и городом, второе между городом и Нововоронежем. Трудно описать, на что они были похожи по словам тех, кто там бывал. Это было непохоже ни на что, известное ранее. Множество людей таких, как кочевые цыгане, просто встали на одном месте, никаких правил там не было, о безопасности особенно не думали. Люди, которые не захотели останавливаться в новообразованных вольницах, разделились на три части.

Первая, самая малочисленная, побродив по деревням и сёлам, услышав везде, что чужакам нет места, вернулась назад в Воронеж.

Вторая часть, получив отказ в поселениях, расположенных на территории воронежской области, отправилась искать счастья за её пределы. Слухи были разные, но точно никто не знал, смогли они найти безопасное место, которое к тому же могло их прокормить, или попросту сгинули.

Третья часть, наоборот, была у всех на слуху, потому что она состояла из немногочисленных групп людей, которые не придумали ничего лучшего, как начать заниматься грабежами. А те группы, которые были неплохо вооружены, даже пробовали производить рейдерские захваты хорошо обустроенных жилищ, отслеживая по его обитателям местонахождения таковых и беспощадно убивая всех людей, которые до этого там проживали.

Можно сказать, вернулась славная эпоха разбойников, про которую раньше так интересно было читать в книгах. Только, в отличие от тех книг, жить в такую эпоху оказалось совсем не весело. Даже полностью положительный Робин Гуд раньше, теперь не казался таким положительным. Почему он не трогал бедных и грабил богатых? А что было у бедных брать? Сейчас наш дом со своей скважиной, печным отоплением, запасами топлива, продуктов, был лакомым куском пирога, а мы в глазах тех, кто до последнего сидел на пятой точке ровно, – как раз теми самыми богатеями, которые несправедливо себе всё захапали. И мало кого волновало, каким трудом это нам досталось, какому риску мы подвергались в то время, пока они сидели в своих норах. Главное – теперь у них, как у той стрекозы из басни, нету ни хрена, а вот у муравьёв в нашем лице есть что отжать. Поэтому охрану дома мы усилили, и теперь дежурило больше народу, внимательно осматривая окрестности из окон второго этажа. Были предприняты и другие меры для безопасности. В хитрых местах стояли замаскированные растяжки, только не со взрывчаткой, которой у нас отродясь не было. При срыве лески замыкались контакты и срабатывали сигнализации, выдранные из брошенных автомобилей, которые были запитаны к аккумуляторам, позаимствованным из тех же автомобилей.

Ещё одной мерой предосторожности стал прорытый в двух направлениях подземный ход, который брал своё начало у нас в подвале и выходил к самым непрезентабельно выглядевшим гаражам, расположенным на чужих участках. Внутри гаражей, которые и так даром никому были не нужны, мы на всякий случай накидали разнообразный хлам, замаскировав выходы и отбив желание туда заходить.

Были и другие неприятные моменты, которые со временем проявлялись всё более явственно. В центре города стали всё чаще обнаруживать тела людей, которых перед смертью жестоко истязали. На месте гибели неизвестные изверги оставляли свои оккультные символы. Мы уже встречали такие не раз, самым распространённым были два кровавых глаза внутри кровавой пирамиды.