Землю грызет мертвец
Шрифт:
А потом вдруг он отодвинулся и стал почти обыкновенным.
— Ладно, — ответил он, и голос его был хрипловат от не до конца подавленных чувств.
— Bay! — прошептала я, стараясь не отвернуться. Он очень здорово умел заставлять меня отвести глаза. Как это когда-то мне мешало… — Быстрее, чем я думала.
Чуть дернулась губа. Блеснули глаза, слегка застав меня врасплох — такие они были… голодные. И тут только до меня дошло, что он еще не ел. Наверное, собирался взять свое от Пенгфей и Луна — и от сборщика, если мы его найдем. Он мне когда-то сказал,
Вайль сидел рядом со мной, но сейчас придвинулся ближе.
— Скажи, что ты твердо решила.
— Ну, сперва решила.
— А потом?
— А потом я вспомнила, как тебе нравится вкус Жас.
И снова ямочка. Ладно, если это станет настолько обычно, то для звукового сопровождения хватит велосипедного звонка.
— Если тебе так лучше, то я дам тебе сначала укусить меня.
— Нет! — рявкнул хор голосов у меня в ушах с громкостью маячного ревуна.
— Гм, ребята! Мне будет проще работать сегодня, если у меня слух не откажет, — сказала я.
В ответ прозвучал голос Кассандры, к счастью, потише прочих, но такой же озабоченный:
— Мы просто хотели дать тебе знать, как нас радует, что ты — человек.
Я подумала, что мы слишком широко используем этот термин — учитывая мою историю и вероятное будущее.
— Детки, успокойтесь, я в вампиры не иду. Просто усиливаю некоторые особенности восприятия. — Я посмотрела на Вайля: — Тебе же тоже будет приятно?
У него глаза блестели неотмирным огнем. И он смотрел на меня этими глазами.
— Жасмин, я — вампир. Ты хочешь, чтобы я притворился, будто это не так?
— Да нет, пожалуй. — И тут я поняла, что прелюдия окончена. Рука Вайля, уже лежащая у меня на плечах, опустилась ниже и притянула меня. — Эти следы я показывать не могу, — выдохнула я ему в ухо.
— Я сделаю так, чтобы они были скрыты, — невнятно проговорил Вайль. Его губы гладили мне щеку. Кончики клыков задели кожу над сонной артерией, и шею закололо. Потом они опустились ниже — Вайль оттянул ворот и расстегнул мне верхнюю пуговицу платья. Когда клыки пронзили мне кожу чуть ниже ключицы, глаза у меня, наверное, повернулись на сто восемьдесят каждый.
В последний раз, когда Вайль брал у меня кровь, я посередине отрубилась. На этот раз я все время оставалась в сознании. И это было невероятно. Я пыталась разобраться, в чем дело, но эта часть мозга отключилась первой, а остальное… ну, это было бы не совсем прилично — описывать чувства, которые Вайль во мне пробудил. Зная, что Кассандра и ребята все слышат, я молчала как рыба, хотя мне хотелось стонать, подгонять, а к концу победно заорать, будто я залезла на Эверест без кислородного баллона, без карты и даже без шерпа-проводника.
Когда Вайль выпрямился, он был так же изумлен, как и я.
— На этот раз еще лучше. Как это может быть?
— Возраст? — предположила я. — Знаешь, как с хорошим вином. Нет?
Его смех, в котором обычно не было ни капли веселья, заставил улыбнуться и меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, вытащив из кармана платок и приложив к следу укуса.
— Великолепно, — ответила я. — Хотя, наверное, ненадолго. В первый раз похмелье было тяжелым.
— Тогда нам надо действовать быстро.
— Согласна.
Глава 34
Он посмотрел на платок. Кровь уже остановилась, и я застегнула платье.
— Вайль, получилось!
— Уже?
И еще как. Я практически видела в темноте, даже не включая специальные линзы. И я видела Пенгфей — другим, мысленным зрением, которое чует вампиров, как бладхаунд кроликов. Она сидела именно на этом месте. Тихая. Спокойная. Подняв голову к звездам, будто наслаждаясь поездкой, а на самом деле — возглавляя атаку.
Я закрыла глаза, сосредоточилась на ее нематериальном следе.
— Кажется, мы ее найдем. Чувствительность у меня определенно повысилась.
— И со мной тоже что-то случилось, — сказал Вайль. — Какая-то перемена, которую не могу точно осознать. — Такой интонации я у него еще никогда не слышала. А потом поняла, что это: изумление. Я открыла глаза. Сколько лет прошло с тех пор, как его последний раз что-нибудь восхищало? Мы встретились взглядами. — Я правильно тебя выбрал, мой авхар.
— Вайль, это звучит, почти как комплимент.
— Гони прочь такие мысли.
— Не волнуйся. Я знаю, что в этом случае снова напоролась бы на столб от тента. — Я встала, но тут же села — голова закружилась. — Наверное, тебе стоит выйти первому.
Вайль вылез из лодки, помог выбраться мне и терпеливо ждал, пока я снова стояла с закрытыми глазами. Ага, вот оно. Четкий запах Пенгфей, как у скунса, только смертельно опасного. Я открыла глаза — трудно будет, если я стану влетать во все подряд — например, в Мексиканский залив.
Иногда след выдыхался, но все равно я его держала. Прищурилась — след стал яснее. Ага, значит, это надо делать, вглядываясь так, будто мне нужна пара бифокальных очков. Ну вот почему, почему не выпало мне такого Дара, при котором нужен хороший загар и персональный стилист?
Вайль издал звук, который я определила как плохо скрытый смешок
— А свои остроумные замечания можешь оставить при себе, — сказала я.
— Я ни слова не сказал.
— А тебе и не надо было. Пошли.
Я направилась к парковке, откуда всё выходили и выходили новые техасцы, со смехом и разговорами, настраиваясь на большое веселье. Мне хотелось прогнать их к чертям, всех сразу и плевать на последствия. Но вместо этого я пошла на восток по следу Пенгфей, к открытому месту, где мы с Коулом проезжали в нашей разведывательной экспедиции. Старинная серебряная вывеска гласила, что это место зовется Сэнфорд-парк. Бухта с молом по-прежнему оставалась справа от нас, и след Пенгфей вывел нас прямо вверх по травянистому склону к оркестровой раковине.