Земная жена на экспорт

Шах Ольга

Аромат курицы с чесноком поплыл по дому, когда уже за окнами начало темнеть. Я подошла к окну, чтобы прикрыть его портьерами, вгляделась в сгущающиеся сумерки. В окнах домов везде был свет, уличные фонари тоже рассеивали мрак вокруг себя теплым желтоватым светом. Как же хорошо! За окном холодно, промозглый ветер качает ветки кустов, стучит чем-то забытым во дворе, темно, а в доме светло, тепло, пахнет вкусной едой, рядом дорогой человек… набегавшиеся за день кошки, спят на диване, закутавшись в плед, только носы торчат и кончики хвостов.

Приступили к ужину, но Кирен, откашлявшись, попросил минутку внимания. Я улыбалась. Неужто Кирен решил произнести торжественную речь. Ну, послушаем! И Кирен сказал. Все. Про Совет

Леди. Про разрешение для участников экспедиции получить супругу-леди. Про решение иметь временную жену из землянок. Про то, что некоторые мужчины с самого начала решили отказаться от жены-леди, даже ещё не зная земных девушек. А узнав, от своих соотечественниц решили отказаться все до единого.

Они уже оценили и полюбили своих спутниц и готовы предложить девушкам законный брак, чтобы иметь полноценную семью и детей. Не говорили сразу потому, что хотели приготовить для своих женщин самые комфортные условия.

Он ещё что-то говорил, но я не слышала. Точнее, слушала, но не слышала. Я как будто закаменела изнутри. Всю меня сковал ледяной холод, даже губы не могли шевельнуться. Очередная насмешка судьбы, меня предали во второй раз, пусть даже и не так явно. Наверное, если бы я могла заплакать или прокричаться, мне было бы легче. Но я не могла.

Глаза жгло, но я почти ничего не видела. Осторожно положила на стол вилку и нож, очень аккуратно встала, как будто боялась сломаться, раскрошить свой замороженный камень. Молча, ничего не говоря, я повернулась и вышла в коридор, не обращая внимания на оклики Кирена. Дошла до гостевой спальни, закрыла изнутри дверь и, не раздеваясь, легла в постель, уставившись в стену. Кажется, в дверь стучали, меня звали.

Я молчала. Я даже и не думала ни о чем, мыслей не было. Лежала, иногда вставала, уходила в санузел при гостевой спальне, пила воду из-под крана, пыталась пригладить всклокоченную копну волос на голове мокрыми руками. Кажется, через сутки меня перестали звать. Я облегчённо вздохнула и провалилась в забытье.

Глава 48

ПРОШЛО ПОЧТИ ПОЛТОРА ГОДА ПОСЛЕ НАЧАЛА ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ.

Я вышла из здания фермы, глубоко вдохнула свежий, морозный воздух. Хоть и не слишком большой минус на улице, но сухой морозец пощипывал щеки и заставлял быстрее спешить в теплую, уже прогретую кабину карика. Только по зимнему времени поставленного на широкие резиновые гусеницы и с поднятой вверх кабиной. За моей спиной торопливо грузились карики для того, чтобы увезти свежий утренний удой и яйца в молочный цех. Сейчас моя неделя вставать раньше всех и спешить на комплекс ферм. Вероятно, автоматика и сама могла бы накормить, подоить и обиходить животных, но мы никогда такого не допускали. Присмотр человека всё-таки был необходим.

Я давно пережила свой страх перед животными и птицами и теперь свою неделю обязательных работ на ферме воспринимала спокойно, без закатывания глаз и внутренней дрожи. Сейчас вместе с водителями грузовых кариков проедем в цех, сдадим продукты дежурному оператору и я могу быть свободна до вечера. Ну, как свободна? Дел на самом деле у меня ещё много. Хоть сегодня и суббота (мы давно поделили месяцы и дни на привычные нам земные понятия), но после утренних домашних дел мне надо спешить в наш РКЦ, подвести итоги вчерашнего дня, обслужить сегодняшних клиентов, если они будут.

А будут они обязательно. Человек - такое существо, которому постоянно что-то надо. Надо купить продукты в цехах, если у кого-то чего-то не хватило, или в маленьком магазинчике при складе Глейна. Оплатить услуги парикмахера или маникюрши. Заплатить за новый наряд, сшитый Лидой. Да мало ли что нужно в обычной жизни.

Систему расчетов мы утрясали и перепроверяли достаточно тщательно и пришли к такому виду, которым пользуемся сейчас. Руководители служб и направлений ежемесячно приносили мне ведомости о том, сколько заработал тот или иной его подчинённый, постоянный или временный, прикрепленный к этой службе на необходимый период. Поступившие переводом средства из банка-партнера материнской планеты я и распределяла, согласно ведомостям, по счетам наших людей. Извещение о поступившей сумме им приходило на телефон или планшет и, исходя из этих сумм, люди и тратили их. Просто заглядывали к нам и говорили - Спиши с меня такую-то сумму на счёт парикмахера или за продукты... Ни разу не было обмана. Впрочем, раз в месяц все предприятия и самозанятые граждане подавали свои ведомости, и я их сверяла со счетами.

Кроме меня, в РКЦ работали ещё два бухгалтера. Вначале тяжело нам было, ведь никто из нас не обучался банковскому делу, но нашли подходящий нам метод работы и дело пошло. Небольшое сальдо между приходом и расходом мы переводили на счёт мэрии, на эти деньги и совершались необходимые общественные закупки, обслуживание нашего небольшого коммунального хозяйства, различные общие мероприятия. Идею и систему налогов пока только обсуждают. Хорошо ещё, что мы, как первопоселенцы, освобождены от уплаты налогов материнской планете.

Выехали на дорогу, ведущую к цехам. О, дорога уже расчищена после ночного снегопада! На зимнее время один из тяжёлых погрузчиков переоборудуют в снегоочиститель и по утрам или по мере надобности он проходит по всем нашим дорогам и в поселке. На своих участках хозяева убирали снег сами. Кто-то с помощью навесного оборудования на карик, кто-то, как Кирен, с удовольствием махал лопатой самостоятельно, компенсируя зимнюю недостаточность физической нагрузки. Хотя и не забывал исправно посещать тренажерный зал. Вот теперь они в полной мере оценили нашу задумку насчёт фитнес-центра. Особенно шумно и многолюдно там было по вечерам - занимались на тренажёрах, играли в понравившиеся игры, плюхались в бассейне. В общем, разнообразили свой досуг, как могли.

Кирен... я тихо улыбнулась сама себе. Тогда я пролежала взаперти двое суток, я слышала голоса, но спутанное сознание не хотело на них реагировать. Пока не пришли обеспокоенные Люба и Илав. Они увидели неубранный стол, сидящего на полу у двери в гостевую спальню небритого и лохматого Кирена. Оказывается, он никуда не уходил, как я думала, он все время сидел здесь, карауля меня. Узнав все, Илав встревожился, сказав, что такая нагрузка моему сердцу совсем не пойдет на пользу.

И тогда Кирен решился. Разбежался и плечом вынес эту дверь вместе с замком, тот только жалобно хрустнул. Я очнулась от грохота падающей и двери и тревожных голосов за ней. Кирен подбежал к кровати, стащил меня с нее вместе с покрывалом и принялся трясти меня, призывая очнуться, прийти в себя. И тогда я заорала. Я орала и плакала, молотила руками и кулаками по Кирену без разбора - по лицу, с груди, спине... куда попадала. Выкрикивала какие-то оскорбления, обидные слова, но вроде бы не материлась, во всяком случае, Люба мне ничего такого не говорила.

Кирен никак не защищался, не оправдывался, только прижимал к себе. Бушевала я минут двадцать, потом разом затихла, как игрушка, у которой закончился завод. Кирен подхватил меня на руки, завернул в покрывало, сел на кровать, продолжая меня покачивать, как маленького ребенка. Я изредка всхлипывала, постепенно успокаиваясь. И даже начала немного осознавать происшедшее. Сама удивляюсь, чего это я так себя накрутила? Да, внешнее сходство ситуации с Толиком было, но не такое.

Просто я дальше не захотела слушать, я слышала только себя и лелеяла свою обиду. Видимо, тогда я всё-таки не до конца отпустила ту ситуацию, она хранилась где-то в глубине души, и могла рвануть в любой момент. Появился триггер, спусковой крючок и я сорвалась. Может и хорошо, что все так произошло, потому что именно та, давняя, подспудно ноющая обида и не давала мне быть открытой и честной с Киреном. Вот оно меня и держало, не отпускало.