Земное притяжение любви. Сборник
Шрифт:
Домой я шел, не чуя под собой ног. Было радостно и легко от сознания, что впереди много светлых и радостных дней, подаренных Наташей. Желтым лимоном катилось на запад горячее солнце.
Из палисадников веяло запахами цветов и яблок. Я остановился возле сруба старого колодца и поглядел в его глубину, из которой повеяло прохладой и громко крикнул:
–На-та-ша-а!
И из ствола по кругу облицованного грубым камнем-дикарем колодца, в котором я в пору детства утопил ни одно ведро, ( старшему брату Виктору потом пришлось доставать с помощью «кошки»), донесся отзыв: «На-та-ша-а!»
На блестящем зеркале воды, куда с трудом
6
Сама Наташа на пруд не ходила, то ли ей не понравился водоем, толи смущало близкое соседство стреноженных лошадей? Предпочитала загорать в саду или на задворках дядиной усадьбы. Я приметил ее любимое место на пологой крыше небольшой деревянной постройки, в которой у Петра Егоровича обычно хранились доски, плотницкий инструмент и садовый инвентарь. Двор, как у справного хозяина, был огорожен плотным штакетником. Напротив сарая, приспособленного под баню, находились ярусные клетки с обитавшими в них кроликами. В огороде под высокими раскидистыми яблонями, осыпавшими почву подточенными плодожоркой плодами, грузно переваливаясь, ходили сытые утки. Хлопанье их крыльев после купания в водоеме, разносилось по двору.
Девушка выносила им корм в большой миске и утки стремительно, тесня друг друга, работали клювами. Затем торопливо бежали к воде, а Наташа возвращалась к веранде. К ее ногам доверчиво ластился Дик.
Однажды я предложил ей перевести пса куда-нибудь подальше в глубь двора, чтобы мой приход он не выдавал лаем. Москвичка понимающе улыбнулась, но перемен не произошло. Пес, по-прежнему, разгуливал по двору и с ревностью подстерегал мое появление у калитки.
Я смирился с тем, что природа выдумала собак, а человеку пришло на ум их приручить. Хотя в некоторых ситуациях Дик мне помогал. Когда мне очень хотелось ее увидеть, то я начинал дразнить пса. Так было несколько раз, а потом, разгадав мой маневр, Наташа долго не выходила. Возможно, девушка украдкой наблюдала из окна, а когда появилась, то с иронией заявила:
– Я больше не буду выходить.
– Почему? – огорчился я.
– Ты ведь зовешь не меня, а Дика.
Мы рассмеялись. У меня появилась мысль выдрессировать пса, который, как у Есенина, доставлял бы девушке мои записки: «Но припомнил я девушку в белом, для которой был пес почтальон». Саднила сердце, сознание мысль о том, что скоро у Наташи заканчивается отпуск и она возвратиться в свою Москву и поэтому от идеи с четвероногим почтальоном пришлось отказаться.
Вечером, возвращаясь с работы, я не мог не пройти мимо нашей калитки. Все ждал, не мелькнет ли случайно лиловое платье. Она часто подметала связанным из тонких гибких прутьев веником садовую дорожку, ведущую от калитки к крыльцу веранды. Увидел ее во дворе. Наклонившись гибким станом над деревянной, стянутой стальными обручами бочкой, Наташа стирала белье. Возле конуры дремал Дик.
Девушка услышала мои шаги и выпрямилась. Смыв с рук пену, поправила упавший на лоб локон. Улыбнулась, кивнув головой.
– Заморят тебя работой?
–Мне совсем не трудно, – ответила она и, наполнив тазик чистой водой, принялась полоскать белье. Выжала и развесила на веревке, зацепив прищепками.
–Наташа, приглашаю в кино, – предложил я.
–Хорошо, – согласилась она и, встряхнув мокрую блузку, приподнялась на носочки к натянутой струною веревке. Я заметил, как поползло вверх платье, обнажив стройные ноги до самых округлых бедер, и она стала еще грациознее. Легкий ветерок играл краями ее ситцевого платья. В этот момент я желал превратиться в ветер, чтобы иметь возможность прикасаться руками к ее нежной коже, гладить волосы и целовать губы.
–Я через пару часов загляну к тебе? Хватит времени на сборы?
–Вполне. Я косметикой не очень увлекаюсь, поэтому времени достаточно, – ответила девушка.
Дома я первым делом занялся экипировкой. Включил утюг и принялся старательно выглаживать синюую сорочку, которая, по словам сестры, была мне к лицу. Потом достал самый нарядный галстук. Удивительное дело, прежде я с трудом мог заставить себя погладить брюки, а сейчас это занятие доставляет удовольствие. В комнату зашла сестра и, застав меня с утюгом в руке, удивленно приподняла брови:
–Ты словно на свадьбу собрался. Может, праздник, какой?
– Решил культурно провести досуг, сходить в кино.
– Я тоже хочу посмотреть фильм?
– У меня всего один билет, – попытался я избавиться от сестры, чтобы не мешала.
–Не лги. Это ты для нее, Наташки, стараешься, готов лоб расшибить перед москвичкой, – смутила она меня своим напором.
– Отстань от меня, – рассердился я. – Заладила для нее, для нее. Просто настроение у меня хорошее, вот и одеваюсь.
–Не сердись, – прикоснулась она к моему плечу. – Я сама хочу, чтобы тебя любили девушки и особенно Наташка. Она красивая и добрая.
– Много ты понимаешь в любви, – отозвался я, довольный тем, что и сестре нравится столичная девушка. После нескольких попыток я завязал узел на галстуке.
– Давай я тебе сделаю модную прическу, – предложила сестра и аккуратно расправила густые и непокорные волосы.
В заголубевшее окно сквозь зелень акации пробилась первая звезда.
– Гляди, не опоздай, – предупредила она и лукаво заметила. – Если ты Наташку не поцелуешь, то не пущу на порог. Ночуй с нею у дяди Пети на сеновале.
– Заночую под открытым небом, сейчас тепло.
7
Загустело темно-синей гуашью небо. За селом раскинут багрово-алый полог заката. Я смутно помню содержание фильма проецированного на экран летнего кинотеатра. В моей руке теплилась Наташина ладонь. Она оборачивала милое лицо, наши взгляды мгновенно встречались и расходились. Все скамейки в клубе были заняты, а в небо вкраплены крупные и чистые, как хрусталь звезды. Из клуба мы возвращались по темным, с редкими фонарями улицам села. Из темноты доносились голоса, смех и визг. Виднелись очертания старого колодца с бревенчатым срубом у левого ряда домов.
– Почему молчишь? Расскажи что-нибудь забавное, веселое из сельской жизни, – попросила Наташа. Бессвязные мысли путались в голове. Я не отпускал ее теплой руки.
–Плохой из меня рассказчик, – признался я. – У тебя, наверное, больше впечатлений. Живешь и учишься в большом городе.
Она весело рассмеялась. Свет от фонаря упал на ее волосы, затрепетал на длинных ресницах.
– Понравился тебе фильм? – поинтересовалась она.
–Не знаю.
– Почему не знаешь?
– Потому что все время смотрел на тебя.