Зенит Левиафана. Книга 2

Фролов Алексей

Едва они переступили порог башни (не дома, башни!) Ивана, у обоих где-то под сводами черепа тут же всколыхнулось щекотное ощущение смутного узнавания ситуации. Что вполне объяснимо, ведь несколькими тысячами лет ранее (или все же — позднее?) они точно также входили в дом Огнеслава, а до того — в дом Акамира. А еще раньше Карн практически тем же макаром и при схожих обстоятельствах знакомился с волхвом Белозаром.

Хотя на самом деле в этот раз все было иначе. Войдя в башню вслед за Иваном через дверной проем, образовавшийся в стене прямо на их глазах, они оказались в пустом круглом помещении, потолок которого уходил на десятки метров вверх. Брат Вюрда попросил их занять место

в центре комнаты, встал рядом и вытянул перед собой татуированную руку ладонью вниз. Пол вокруг них беззвучно двинулся вверх, образовав что-то вроде лифтовой платформы.

Платформа замерла в нескольких метрах под хрустальным потолком в форме пирамиды (тут ребята были поголовно повернуты на этой геометрической фигуре, интересно, кстати, почему?..). Затем платформа разошлась в стороны, образуя полноценный пол. По мановению руки Ивана — буквально — с четырех сторон в стенах образовались четыре высоких оконных проема. Маг подошел к одному из них, обернулся и с улыбкой выполнил ряд коротких пассов.

Когда он закончил, перед Мидасом и Карном возник стол с двумя широкими лавками по сторонам. На столе размещались блюда и кувшины с пищей и водой. Все это (кроме, о счастье, пищи и воды!) было сформировано из гранита — того же самого, из которого состояла сама башня. Даже столовые приборы были гранитными, но тонкими, легкими и аккуратными — такие не в состоянии сваять ни один мастер.

Лавки, вопреки ожиданию Мидаса, были вовсе не холодными, а умеренно-теплыми. Пища — горячей, а вот незнакомые, но приятно пахнущие напитки наоборот — ледяные до ломоты в зубах. Снедь, кстати, была довольно простой, хотя и разнообразной. В основном — ягоды и орехи, мед, немного красного мяса и свежих овощей. Никаких тебе борщей и каш! Если б не мясо — все точно в традициях саттвической кухни.

Но еда, разумеется, была последним, что заботило странников. Если Мидас просто наблюдал за производимыми Иваном метаморфозами, раскрыв рот, то Карн, способный воспринимать все это на уровне истинного зрения, едва не описался от восторга. Барт Вюрда манипулировал вовсе не материей, а ее сутью — он, если можно так выразиться, на ходу перепрограммировал энергетические потоки, запросто меняя не только их течение, но и структуру.

Все это навело Карна на интересные мысли. Невзначай он вспомнил, что в его времени археологи терялись в догадках относительно происхождения оркнейских брохов и ряда других мегалитических сооружений «древнего мира» именно потому, что в них не было обнаружено никаких предметов культуры. Ни тебе мебели, ни утвари. Раньше это казалось ему странным, но теперь все неожиданно встало на свои места.

— Мы давно этому научились, — Брат Вюрда с глубоким и почему-то грустным вздохом посмотрел на свои зататуированные ладони. — Логрис научил нас. Он был всем, что осталось с предыдущего витка вне Мидгарда. Тогда нам не нужны были татуировки и мы могли делать это где угодно, а не только в пределах своего эгрегора.

Теперь его грусть стала понятной, хотя Карн знать не знал, что такое Логрис. Однако слова Ивана не таили подтекста — он говорил о том, что его орден растерял древние знания, и этот процесс, похоже, продолжается.

— Это серые? — спросил парень, нацеливаясь на очередную тарелку с тертыми орехами и ягодами. Пока не поздно, он решил последовать примеру Мидаса, который давно уже не участвовал в беседе, остервенело наворачивая все, до чего мог дотянуться.

На миг в глазах Ивана вспыхнуло удивление, но тут же угасло, уступив место привычной глубокой тоске, которая не так давно вытеснила безудержный гнев в душе мага. Гнев, который едва не спалил его дотла.

— Серые, — тон его был ровным,

но Карн догадывался, что все это ширма, пусть и настолько умелая, что ее не отличить от истины. — Они уничтожили Логрис. Прекраснейшее, что когда-либо создавал человек! Они оттеснили нас обратно к Мидгарду, Врата Доблести — последний внеземной объект, который у нас остался.

— Так почему не добили? — прочавкал фригийский царь. Он, разумеется, не хотел проявить неуважение, но вопрос был своевременным.

— Разрыв в Завесе, — Брат Вюрда пристально посмотрел на фригийского царя и тот опустил взгляд. Но вовсе не потому что проиграл эту дуэль, а потому что в данный момент не меньший интерес для него представлял еще один — чуть суховатый, но на его, Мидаса, вкус вполне себе приятный — кусок говядины.

— Они решили, что мы не справимся. И просто ушли, отозвали легионы Ангелов, бросили своих агентов, — Иван опустил голову и прикрыл глаза. Внезапно Карн ненамеренно смог заглянуть под его внешнюю ауру и ужаснулся. Этот человек, возможно — одно из сильнейших смертных существ за всю историю нынешнего витка, был сломлен. Раздавлен и перемолот так, что его покалеченную душу уже ничто не восстановит. Его уничтожило чувство вины, горечь поражения, полное и четкое осознание того, что его раса, его мир — обречены.

— Но ты ведь все равно проведешь ритуал? — Карн внимательно посмотрел на высокого статного человека, разменявшего недавно вторую сотню лет. Парень подумал, что, быть может, стоит рассказать ему об успехе Ордена Ка-Дас? Пусть нескоро, пусть через тысячи лет, но в Арконе они полностью закроют разрыв.

— Я проведу, — Иван резко открыл глаза и в его голосе звякнула сталь. Он говорил тихо, но глубоко, так что даже Мидас на миг оторвался от еды и посмотрел на Брата Вюрда. — Но даже не думай рассказать мне, к чему это приведет! Я не могу прозреть эту часть Поля Событий, а значит — мне не нужно это знать. Однако я знаю другое. Мы сможем. Мы закроем Разрыв, полностью. Вот только все равно проиграем. Сгинем не от когтей химеры, а от вырождения кровных линий.

«И даже я не в силах это остановить. Никто не в силах». Этих слов Иван не произнес, но Карн четко услышал их в своей голове. И было бы лучше, если бы это была просто самоуверенность…

И снова ему захотел открыть магу то, что знал он сам. Рассказать свою историю, историю Левиафана — того, кому по силам выиграть проигранную войну! Хотя и не сейчас. Ведь сейчас… он занят решением собственных проблем, если подумать — сугубо эгоистичных. Ведь вместо того, чтобы искать Сердце Хрунгнира, восстанавливать свою память и свои силы, вместо того, чтобы бросить вызов серым и уничтожить их раз и навсегда… он ищет Ниссу. Спасает свою любовь, жертвуя, по сути, целым миром. Вроде звучит поэтично, но как-то не вселяет уверенности. И что-то вроде чувства вины шевелится где-то под ребрами…

Карн тряхнул головой, ощутив, что Иван вновь манипулирует реальностью. Он посмотрел на чародея, но тот неподвижно стоял у окна, а в его ауре не было заметно никаких изменений. Значит — не он. Тогда парень сфокусировался на показаниях своего ментального радара и увидел, что в пределах башни появился еще один человек, судя по мощной незамутненной энергетике — тоже Брат Вюрда.

В этот момент Мидас обернулся, почувствовал легкий холодок сквозняка, пробежавший вдоль спины. В полу у дальней стены образовался квадратный проем со стороной около двух метров. Прошло несколько мгновений и из проема на каменной платформе поднялся высокий мужчина с коротко остриженными волосами угольно-черного цвета и большими аметистовыми глазами. Он был одет точно, как Иван и тоже весь зататуированный руническими символами.