Зенит Левиафана. Книга I
Шрифт:
Слово «вечно» в ее устах обрело иной смысл, жестокий, полный нечеловеческого наслаждения. Женщина замерла в нескольких бренданах от упавшей на колени Белиссены. Ее ужасающее великолепие заставляло девушку раз за разом возвращаться к ней взглядом, хотя Белиссена совсем не хотела смотреть на эту мерзкую тварь, исполненную женственной страсти и вместе с тем внушающей инстинктивное омерзение.
– Однако ты слишком молода, - женщина говорила, почти не шевеля черными мертвенными губами, которые едва уловимо пульсировали. Белиссена не понимала, как в сумраке этого жуткого места могла различить
– Тебя не должно быть здесь. Сколько же времени прошло?
Женщина слегка наклонила голову, глядя сквозь Белиссену. Ее глаза, заполненные блестящей чернотой, чуть сузились, а потом удивленно расширились. Губы женщины растянулись в улыбке, обнажая идеально ровные клыки, идеально белый тон которых портила редкая паутина хаотичных черных прожилок, или трещин.
– Ах, вот в чем дело!
– она тихо и хрипло рассмеялась. Будто мелкие камешки пересыпали из одной глиняной чаши в другую.
– Что ж, пусть так. Ты ведь, бедняжка, даже не поняла кто я, да?
– она подошла к девушке и наклонилась над ней.
– Не пугайся, дитя. Я та, кого вы зовете Домну.
Королева фоморов, владычица тьмы и гибельного забвения, воплощенная ночь и все ее ужасы. Белиссена едва не лишилась чувств от страха, а потом ощутила, как все жизненные процессы в ее теле остановились, когда Домну медленно, почти нежно обхватила ее за плечи и осторожно поставила на ноги. Ее прикосновения были неприятными, кожа ладоней была сухой и холодной, но Белиссена не сказал бы, что это прикосновение какого-то жуткого существа. Скорее старого больного человека. Вот только Домну не производила впечатление ни старой, ни большой.
– Удивительно, дитя! Здесь, на островах Оркни, тебе было предначертано встретить свою судьбу. Но кто бы подумал, что этой судьбой буду я, - она вновь хрипло посмеялась, ее глаза пристально смотрели на девушку и от этого взгляда Белиссене становилось жутко и хотелось кричать.
– Повторюсь, не бойся меня. Ты уйдешь невредимой, даю слово. Я чту договор.
Белиссена не имела ни малейшего представления, о каком договоре упомянула фоморская владычица. Она стояла перед ней, трясясь всем телом.
– Как твое имя?
– прошелестела Домну.
– Белиссена, - ответила девушка, не понимая, как ее губы еще не потеряли способность шевелиться.
– Зачем ты пришла сюда, так далеко от дома?
– вновь спросила Домну, по-собачьи склонив голову на бок.
– Я не знаю, - честно призналась Белиссена. Она говорила будто против своей воли.
– Я хотела увидеть это место, хотела увидеть мир, о котором мне столько рассказывали.
– Слепое любопытство, - Домну вновь обнажила клыки.
– Так бывает. Ну а чего ты хочешь? Больше всего на свете?
– Хочу быть важной, - без запинки проговорила девушка. Слова лились из нее, точно вода из фляги.
– Хочу приносить людям пользу.
– Важной можно быть по-разному, - заметила Домну, глядя прямо в глаза Белиссены.
– И приносить пользу тоже можно по-разному.
– Я ничего не умею, у меня ничего не получается, - Белиссена очень хотела замолчать, она очень хотела отвернуться, но не могла.
– Мои родители любят меня только потому, что они мои родители. Я не нужна,
– В моих силах это исправить, - Домну подошла к ней почти в упор. Белиссена неожиданно обнаружила, что не ощущает ее дыхания.
– Ты хочешь, чтобы я это сделала?
– Бабушка, - Белиссена тяжело сглотнула, вязкий комок слюны будто расцарапал горло.
– Моя бабушка говорила, что за все приходится платить.
– Твоя бабка?
– Домну чуть сощурила глаза.
– О, она могла стать... фламиникой. Но не стала. Глупышка поверила в то, чего нет. Но она права. Однако разве есть цена, которую ты не готова заплатить?
Белиссена поняла, что теперь она вновь контролирует свой язык и королева фоморов перестала вытягивать из нее слова.
– Тебя же презирают, девочка, тебя даже ненавидеть нельзя, насколько ты убога, - кончик носа Домну едва не касался ее собственного носа. Черные глаза смотрели в упор, не моргая.
– Твой отец, Арлен, он жалеет тебя, потому что ты девочка. Будь ты мальчишкой, настолько же никчемным мальчишкой, он взял бы тебя с собой на охоту и оставил бы где-нибудь в чаще на растерзание волкам. А мать?
Белиссена молчала. Каждое слово Домну обжигало ей сердце. Каждое слово Домну было правдой.
– Твоя мать слишком добра, чтобы сказать тебе все как есть. Но вспомни, когда в последний раз она говорила с тобой, глядя прямо в глаза? Вот именно, то же касается твоей сестры и брата, то же касается всех, кто тебя знает, - Домну внезапно отступила на шаг, окидывая девушку оценивающим взглядом.
– Ты даже внешне неказиста, и твои родители понимают, да ты и сама понимаешь, что с тобой никто не станет заключать семейного союза хотя бы из-за миленькой внешности. Потому что такой внешностью ты не обладаешь.
– В тебе нет ничего. В тебе нет смысла, - заключила Домну, с минуту помолчав.
– А я могу дать тебе смысл. Дать то, чего ты хочешь. И какая разница, какую цену я возьму? Ведь ты станешь той, кем всегда мечтала стать. Ты восхищалась отцом? Ты станешь лучшей охотницей севера! Ты искренне удивлялась тому, как твоей матери так легко дается хозяйство? Тебе даже не придется ничего делать - земля сама начнет давать лучший урожай рядом с тобой, а скот не посмеет отойти от тебя на шаг и будет приносить тройной приплод! Ты поражалась своему брату, который ходит подле твоего короля? Ты будешь биться рядом с одним из величайших королей твоего народа! И даже больше, ты станешь героем! Хочешь ты этого, дитя? Отвечай мне!
– Хочу!
– выкрикнула Белиссена и слезы покатились по ее щекам.
– Хочу!
– закричала она во второй раз и начала рыдать, выплескивая из себя боль, копившуюся столько лет. Боль быть никому не нужной. Боль ничего не уметь. Боль быть не в состоянии сделать что-то полезное.
– Хочу!
– прокричала она в третий раз, и Домну сделала к ней молниеносный шаг, обнимая девушку и прижимая к своей обнаженной груди. Белиссена не успела отстраниться, да и не смогла бы, если б захотела. Но она не захотела, потому что в объятиях королевы фоморов было спокойно и тепло. Внезапно все эмоции отхлынули, девушка почувствовала себя легко и свободно. Она глубоко вздохнула и поняла, что очень устала...