Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»
Шрифт:
— Орудия к бою! — скомандовал лейтенант Лопатко и еще раз окинул взглядом свои стотридцатки, грозно нацеленные на степь, на вражеские танки, и бойцов-товарищей своих, напряженно приникших к прицелам и панорамам…
Я не начинал главу книги с этих строк, хотя так, наверное, было. «Наверное» — не аргумент, когда пишешь пусть даже крошечный кусочек истории. Когда-нибудь я точно, наверняка, узнаю о первом бое плавбатарейцев на сухопутье. Может, от того же комендора Петрова, который приезжал на встречу с плавбатарейцами в 1977 году, а возможно, от кого-то другого. Безусловно
Знаю, что со своими людьми и орудиями он принял бой. Где был бой и каким?
Из того боя Лопатко вышел живым и участвовал в защите Севастополя. При оставлении города, в июне — июле 1942 года, ушел на Большую землю на одной из последних подводных лодок. Стал командиром БЧ-2 на тральщике. Выполнял отчаянные рейсы, тралил мины, высаживал десанты, доставлял боезапас и подкрепления нашим войскам. В июне 1943 года в неравном бою тральщик был потоплен, а те, кто остался жив, находились в воде более суток, пока их не обнаружил наш самолет и не подобрал катер-охотник. Недолгий отдых, лечение — Лопатко был легко ранен, — и снова служба на боевых кораблях.
После войны он стал командиром тральщика, помощником командира линкора «Севастополь», работал в штабе… Несколько лет служил на Тихом океане. Затем, уже перед уходом на пенсию, возвращается на родное Черное море.
В звании капитана 1-го ранга Лопатко увольняется в запас и живет в Севастополе. Но не такой он был человек, чтобы уйти от дел, даже когда отдых давно нужен и заслужен.
Почти десять лет работал Михаил Захарович лоцманом на станции размагничивания. Он не только сам любил корабли и море, но сумел привить эту любовь сыну Александру и дочери Татьяне…
В 1973 году Михаила Захаровича Лопатко не стало… Но служит на Краснознаменном Тихоокеанском флоте капитан-лейтенант Александр Михайлович Лопатко, его сын. Служит на самых современных ракетных катерах, продолжает морскую династию семьи Лопатко.
Татьяна Лопатко живет в Севастополе, в городе, который защищал и так любил ее отец. И не только потому, что город этот омывает самое синее в мире море, не только потому, что она дочь и сестра военных моряков, она морячка. Но и свое личное отношение имеет Татьяна к флоту и кораблям.
Нет, об этом надо рассказать именно так, как все было. А случилось все неожиданно. Мне непременно надо было достать чертежи плавбатареи. Нахождение орудий на верхней палубе, размещение кают и корабельных помещений — без этого нельзя было работать над темой. Не абстрактный объект — плавбатарея и даже не только общая схема ее верхней палубы, с орудиями, пулеметами, дальномерами, прожекторами, боевой рубкой, — мне необходимо было знать расположение всех внутренних помещений — кубриков и кают, складов и хранилищ. Не мешало знать, сколько иллюминаторов было в матросском кубрике и в каюте командира, на каком борту находился трап и как он выглядел…
На все эти вопросы ответить исчерпывающе точно мог только Севастопольский морской завод имени Серго Орджоникидзе, если, конечно, на нем сохранились архивы военных лет… И как раз в те дни, когда я собирался послать запрос на морской завод, пришло письмо от Надежды Сергеевны Лопатко, в котором она упомянула, что дочь ее Татьяна работает на морском заводе инженером-технологом. (Вот почему дочь моряка имеет самое непосредственное отношение к кораблям и флоту!)
Я написал Татьяне, попросил помочь и вскоре при ее содействии от заведующей заводского музея Ирины Васильевны Поповой получил столь необходимый мне чертеж и фотографии…
Семь месяцев плавбатарея стояла в бухте Казачьей. Семь месяцев прикрывала она своим зенитным огнем Херсонесский аэродром. Плавбатарею хорошо знали и ценили летчики. Она не раз выручала их в трудную минуту.
Так было, например, 12 июня 1942 года. (Я приводил рапорт капитан-лейтенанта Мошенского контр-адмиралу Фадееву в одной из глав, рассказывающих о прикрытии плавбатареей Херсонесского аэродрома.)
Фашистский самолет Ме-109 пытался сбить наш штурмовик Ил-2, заходивший на посадку на свой аэродром. В Ме-109 сидел наверняка какой-то гитлеровский ас, ибо, как явствует из рапорта Мошенского, самолет тот являлся ведущим в звене вражеских стервятников…
«По этому самолету были подготовлены данные стрельбы, и из орудия № 3 калибра 76,2 мм был произведен выстрел. Снаряд разорвался у самого мотора самолета, после чего самолет сразу же потерял скорость и стал терять высоту. Самолет противника в сопровождении двух Ме-109 ушел курсом на Бельбек. Через некоторое время с аэродрома сообщили, что самолет упал в районе Учкуевки…» Так закончил свою жизнь еще один воздушный пират люфтваффе, но в данном случае за самим фактом его уничтожения стояло спасение нашего советского летчика!
Мне давно хотелось встретиться с кем-либо из наших летчиков и услышать из его уст о плавбатарее. И такая возможность, к счастью, представилась.
Я беседовал с бывшим летчиком-истребителем, Героем Советского Союза, генерал-майором авиации в отставке Михаилом Васильевичем Авдеевым. Тем самым Авдеевым, о котором говорил генерал-майор Н. А. Остряков писателю Леониду Соболеву (Глава «Морская душа»: «Кстати, у них под самым боком сидит со своей эскадрильей капитан Авдеев. Метрах, наверное, в шестидесяти от уреза воды…
Михаил Авдеев — очень перспективный командир и воздушный боец, так что рекомендую с ним при случае познакомиться…»)
Пророческими оказались слова генерала Острякова! 17 лично сбитых фашистских самолетов имел на своем боевом счету Михаил Авдеев. Он действительно стал командиром авиасоединения…
— Героическая была батарея, — вспоминал Михаил Васильевич Авдеев. — У нас, у летчиков, о ней не раз даже спор возникал. Одни говорили, что на нее со всего Черноморского флота специально моряков-снайперов зенитной стрельбы отобрали, другие, и в том числе я, утверждали, что столь высокое огневое мастерство плавбатарейцев — результат их непрерывной боевой практики и учебы, знания повадок врага. Что же касается нашего самолета, спасенного плавбатареей, то ведь она не один самолет спасла. На войне все было взаимосвязано. Мы прикрывали плавбатарею, помогали ей — она выручала нас…