Шрифт:
Алексей Смирнов
Зеркальный щит
1
Постепенно, шаг за шагом, подошли к главному. Выслушав предложение аналитика, Богданов облегчённо вздохнул. Вздохнул и аналитик: он боялся, что клиент заартачится и им придётся вернуться к исходной точке.
– Я уж сам догадался о ваших планах,- признался Богданов.- Согласен на всё.
Он не кривил душой: наконец-то займётся делом. Практика долго откладывалась, аналитик тщательно готовил Богданова к решительным действиям. Визиты обходились дорого, время шло, страхи не отступали, и клиент начинал нервничать.
– Я возьму с вас расписку,- предупредил целитель.
– Ради Бога,- с готовностью кивнул Богданов.
Аналитик достал из ящика письменного стола сомнительного вида бланк с плохо пропечатанными буквами. Текст
Аналитик встал, заложил руки за спину и прошёлся по комнате. На его росомашьем лице застыло целеустремлённое выражение; очки сверкали, отбивая подачу доброго весеннего солнца. Комната - обычно полутёмная, с зашторенными окнами - выглядела непривычно светлой, словно в ней, как и в душе окрылённого Богданова, пролегал с недавних пор рубеж между светом и тьмой. Вдохновлённый обстановкой, Богданов без оглядки прощался с былым в надежде, что свет отныне сделается его постоянным спутником.
– Ну что ж,- услышал он из-за спины.- Я должен вам кое о чём напомнить.
Хозяин комнаты вновь очутился за столом, причем перелетел туда стремительно, упёрся в крышку руками и уставился в глаза вздрогнувшего было Богданова. Очки всё отсвечивали, аналитик сорвал их с насиженного места и едва не швырнул перед собой, но в последнее мгновение задержался и бережно положил. Клиент посуровел лицом, понимая, что сейчас получит последние инструкции.
– Я высоко ценю ваше усердие,- сказал аналитик, тараща глаза.- Такую гору литературы осилит далеко не каждый. Но специальные тексты, несмотря на свою увлекательность, для неподготовленного читателя всё-таки слишком сложны. И я боюсь, что вы могли сделать из прочитанного неправильные выводы. Мне, конечно, очень жаль, что я чисто по времени не имею возможности ознакомиться с вашими впечатлениями - жаль потому, что степень моего неведения касательно ваших взглядов прямо пропорциональна риску при сеансе. Ответьте мне на один-единственный вопрос: что из прочитанного видится вам самым главным, самым важным? Только коротко.
Богданов почесал за ухом.
– Так сразу и не скажешь,- протянул он с сожалением и поднял на учителя взгляд в надежде, что тот пойдёт на попятный. Но аналитик ждал.
– Наверно,- решил наконец Богданов,- самое важное - это то, что я выйду как бы за пределы себя самого и стану тем, кем был в прошлой жизни. И там-то уж выясню, чего я боюсь на самом деле.
– Слава Богу, вы это сказали!- всплеснул руками куратор.- Запомните раз и навсегда: никакой прошлой жизни у вас не было! Вот что самое важное! Вы увидите образы - да, очень художественные, красочные образы, но не больше. Эти образы - материал, которым пользуется сознание за неимением ничего другого. Наряжаться в эти образы будут элементарные физические и химические процессы, до которых вы дойдёте в своем погружении и которые, естественно, никак иначе и не могут быть восприняты человеческим сознанием. Волшебные картины суть просто оболочки для невыразимых базовых реакций! Сначала вы пройдёте сквозь собственное детство, потом вторично переживёте внутриутробные впечатления, а дальше ваше самопостижение упрётся в стенку из этих простейших молекулярных взаимодействий - в них вся соль. Эти-то общие принципы и есть основа для мифов, религий и всего остального. То, что человек не понимает умом, но постоянно ощущает бессознательно, он помещает вовне, наделяет всевозможными качествами, свойствами - как правило, в их число входит всемогущество, склонность судить и карать, а также миловать и оказывать покровительство...вы понимаете мою мысль?
– Ну разумеется,- кивнул согласно Богданов.- Если я вижу дракона, то это не дракон, а некий общий биологический принцип драконности, принявший в моем сознании форму дракона. Правильно?
– В целом - да,- сказал аналитик не очень уверенно.- Я, со своей стороны, обещаю быть поблизости. И если что...
– Вы не переживайте,- успокоил его отважный волонтёр.- Я хорошо понимаю, что там одни фантазии.
– Вот-вот,- поддержал его тот.- А то вы можете сильно испугаться. Мало ли кого вы там увидите. Пока бессознательное не поглощено сознанием, оно продолжает порождать богов и демонов, которые осаждают человечество со всех сторон. Но когда-нибудь человек поймет, что всё это - он сам, и больше никто. В вашем случае причина страхов сидит очень глубоко, поломка произошла на уровне каких-нибудь белковых цепочек, и другого способа добраться до неё не существует.
– Печально сознавать, что ты боишься самого себя,- заметил Богданов с чувством.- Однако где-то я такое уже читал - про то, как "сам", "сам"...Ну да - "Крошка Цахес, Циннобер"!
– Это был урод,- ответил аналитик тоном, не допускающим возражений.
– Ах, конечно,- смутился Богданов.- Мы-то с вами - нормальные люди.
– И просвещённые,- напомнил аналитик дружелюбно.
2
Аналитик умел всё. Он не ограничивался каким-то одним направлением современной ему психологии, будь то классический психоанализ или холотропная медицина. Он придерживался мнения, что истина многолика, и добраться до неё можно только сочетая различные ухищрения. Богданов нашёл его по объявлению в рекламной газете и прельстился обещанием не подвергать клиентов гипнотическому воздействию, не трогать их биополе и не поить самодельными лекарствами.
Правда, по мере того, как отношения между ними становились всё более и более доверительными, Богданову пришлось пересмотреть свои взгляды на дела таинственные. Отказался от газетных обещаний и аналитик. Сейчас, к примеру, он собирался прибегнуть именно к гипнотическому воздействию - с помощью самодельных лекарств, в надежде добраться до биополя, спрятанного под маской разных нелепых чудовищ, и починить его.
– На чём мы остановимся?- спросил он у Богданова.- Сделаем укольчик или подышим по оригинальной методике?
– Укольчик,- выбрал ленивый Богданов.
– Как хотите,- аналитик полез в стеклянный шкаф, набитый медикаментами.- Не забывайте, что называть моё лекарство галлюциногеном ошибка. Оно всего лишь помогает устранить барьеры, которые выставляет на пути в подсознание трусливое Эго. К сожалению, мне будет труднее вами управлять. Влиять на человека, находящегося под воздействием химических веществ, вообще очень сложно.
Богданов, чувствуя, как замирает у него сердце, приспустил брюки и лёг на кушетку. Укола он почти не ощутил, перевернулся на спину и хотел было сесть, но аналитик заботливо придержал его за плечо.
– Лучше вам полежать,- молвил он заботливо.- А то всякое бывает. Одна соплюшка наглоталась так без спроса, а после выпрыгнула из окна. Дескать, у неё оторвалась голова, показала язык и полетела в окно на улицу.
– Это что - разве не галлюцинация?- осторожно поинтересовался Богданов.
– Не умничайте,- аналитик нахмурился.- Даже для вас это слишком сложный вопрос.
Потянулось ожидание. От нечего делать аналитик запустил попрыгать по полу модель собственного изобретения: миниатюрная машина-уроборос. Как известно, уроборос является символом бессознательного и изображается в виде змеи, кусающей свой хвост. В нём представлены оба начала - мужское и женское, инь и ян, поэтому машина аналитика работала попеременно то в полостном, то в фаллически-проникновенном режиме - в соответствии с материнским и отцовским архетипами. Самозабвенно сокращаясь, модель скакала по полу наподобие заводной лягушки. Богданов смотрел на неё с опаской. Он думал, что ему не очень хочется встретиться в глубинах подсознания с реальным прототипом модели.
"Реальный прототип - всего лишь упаковка для физико-химической реакции",- напомнил себе Богданов и немного успокоился. Ноги обдувал приятный ветерок, а голове, напротив, было необычно тяжело и тесно, и жарко впридачу. Ветерок проникал в помещение через большой оконный проём, а на вспотевший череп давил увесистый шлем. Прямо напротив, на троне, развалился полуголый обрюзгший монарх и что-то наставительно оттуда изрекал. Персей помотал головой и уставился на странную личность, которая, тоже достаточно потрясённая, держалась, тем не менее, довольно нагло и стояла от него по правую руку, непроизвольно притоптывая ногой.