Зеркало богов [СИ]
Шрифт:
Шедшая по залу цыганка подметала длинными юбками пол и оставляла за собой шлейф ошарашенного молчания. Одежда закрывала её полностью, но при этом плотно облепляла тело, создавая впечатление струйного движения. Она шла впереди целой группы людей, одетых в традиционные для космических бродяг одежды. Шла впереди — и отдельно от них. Чёрные косы позвякивающими от металлических украшений змеями спускались — одна по груди, другая за спиной — ниже бёдер, стянутых шёлковой шалью. Шла она молча, предоставляя остальным представительницам своего племени грубо хохотать и визгливо щебетать, отщипывая толику внимания от того
Табор сдвинул три столика и шумно устроился за единым столом — с явным намерением оставаться в баре долго и со всеми мыслимыми удобствами. Пока мужчины обсуждали меню, цыганки разлетелись по бару, ловя ищущим взглядом желающих пообщаться с прорицательницами.
Толстяк, как всегда, сидел с двумя собутыльниками.
Цыганка повела бровью, и официант добавил к столику четвёртый стул. Она села, закинув ногу на ногу, и ткань обтекла её, наметив контуры скульптурного совершенства. За соседним столиком застонали, а собутыльники Мангуста хрюкнули.
Через полчаса цыганка вела толстяка к выходу. На руках тонко звенели браслеты, которые казались слишком тяжёлыми для неё. Женщина, опустив глаза, еле сдерживала пренебрежительно-победную улыбку, а Мангуст покорно плёлся за нею, ведомый за руку, словно заблудившийся ребёнок.
В лифте до него будто дошло, что предлагает женщина, и он навалился на неё всем телом, притиснув к стене. Она почувствовала, как его горячий влажный живот плющится вокруг неё, точно подушка, и с трудом подавила стон брезгливости. Она считала себя высокой, но мужчина оказался выше. Он навис над нею, и его мокрые волосы и борода, вонючие и грязные, уткнулись в её чувствительную кожу, вызывая невольную дрожь.
— Миленький, не сейчас... Не здесь...
Мокрые горячие пальцы погладили её шею — она упёрлась ладонью ему в грудь, сумела чуть отодвинуть его... Внезапно влажные мягкие слизняки на её шее отвердели и превратились в твёрдые змеиные кольца. Она конвульсивно напряглась — и змея ужалила.
Из лифта теперь уже цыганка покорно брела за толстяком. Он втолкнул её в номер — лучший в этом портовом отеле, но загаженный донельзя. Администрация отеля молчала: клиент платил за номер втрое больше обычного.
Он усадил женщину в кресло, сам сел напротив.
— Как тебя зовут? — неожиданно жёстко спросил он.
— Клер, — монотонно сказала цыганка, не открывая глаз. Она явно находилась в каком-то ступоре, отчего говорила заторможенно и отвечала не сразу.
— На кого ты работаешь?
— На себя.
Толстяк неопределённо хмыкнул и дотянулся до столика с бутылками. Чавкнула пробка. Толстяк высосал остатки жидкости, пустил бутылку под ноги, по голому полу, задумчиво прислушиваясь к мерному, затихающему звону стекла (дорогое пойло продавалось только в стекле)... Подумал немного.
— У кого ты работаешь?
— У Лина Стаффа.
— Линкольн Стафф? Этот баловень судьбы нуждается во мне? Какой предмет привлёк его внимание, что ему понадобился я?
— Зеркало богов.
— Зеркало — миф.
— Зеркало богов не миф, а неправильное определение полуразумного кристалла.
— Вот это я слышу впервые, — прошептал толстяк. — Расскажи мне о полуразумном кристалле. Как он действует? И каковы его координаты?
— Эликсир стирает информацию из физических клеток организма и омолаживает его за счёт забвения. Координаты... — охотно было заговорившая, женщина вдруг замолчала. Кажется, собеседник этого не заметил.
— Стафф — хочет бессмертия? Глупец... — явно про себя пробормотал толстяк. И словно очнулся. — Что же ты замолчала, Клер? Координаты! Где и у кого засекли Зеркало богов?
— Зеркало богов — три! — внезапно звонко сказала женщина, до сих пор говорившая бесцветно.
Толстяк только недоумённо поднял брови. Он ещё поднимал их, когда вдруг взорвались браслеты на руках женщины — и одновременно с ними вспыхнули дымными взрывами все металлические безделушки на косах. Лёгкий дым мгновенно разлетелся вокруг женщины. Не успевший отпрянуть, толстяк вдохнул вброшенную в воздух газовую смесь и повалился с кресла без сознания. Женщина в своём кресле просто обмякла в глубоком обмороке.
Входная дверь, после небольшой возни за нею, отъехала в пазы. Комнату при входе быстро пробежали два человека, в полувоенной форме охраны и с масками на пол-лица. С собой — оружие наготове и шланги, тянущиеся от каких-то агрегатов, похожих на небольшие пылесосы. Неизвестные сунулись в комнату с двумя телами, быстро распылили что-то ещё — выждав, сняли маски и сообщили в передатчики:
— Всё в порядке, Рейнмар. Концентрат подействовал. Теперь чисто. Заходите.
В номер вошли ещё два человека в полувоенной безликой форме. За ними — Рейнмар, начальник разведки Стаффа. На ходу он чуть оглянулся: на входе, у двери в номер, встали двое в штатском, но с явной военной выправкой. Дверь закрылась — изнутри, по её сторонам, застыли ещё двое. Рейнмар не хотел рисковать, работая с таким опасным человеком, как Мангуст. Толстяк не эта романтичная девчонка, которая оказалась такой падкой на лесть, что он легко получил доступ к её украшениям и ещё более легко начинил эти безделушки небольшим концентратом «сонного» газа, чьи распылители запрограммированы реагировать на сказанную три раза подряд фразу «Зеркало богов». Теперь у Рейнмара полчаса действия этого газа, чтобы порасспросить Мангуста кое о чём и выдрать из него согласие работать на Стаффа.
Начальник разведки ещё проходил первую комнату, как из второй послышались невнятно тревожные голоса, а потом, когда он рефлекторно из-за невыясненной опасности остановился, позвали:
— Рейнмар, быстрей! Здесь какая-то чертовщина!
Заключив, что опасность лично ему не грозит, Рейнмар ускорил шаги.
Его люди сгрудились вокруг кресла, рядом с которым недвижно лежал Мангуст. Когда они расступились, Рейнмар почувствовал очень сильное желание присвистнуть, чего не делал со времён несдержанной молодости.
В неожиданно свободных, обмякших, будто на стаявшем теле, одеждах у кресельных ножек лежал довольно молодой темноволосый человек. Никаких сальных волос. Никакой бороды. Жирные слои вокруг тела продолжали на глазах пропадать. Лицо слегка туманилось под дымкой наведённой иллюзии, но вскоре стало ясно, что перед Рейнмаром худощавый человек, не старше тридцати лет, но никак не за сорок, каковым был — теперь уже точно оставшись в прошедшем времени, — Мангуст.
Заинтригованный и весьма довольный (ах, какое намечается поле для шантажа или вербовки!) начальник разведки кивнул своим людям: