Зеркало души
Шрифт:
«В ходе совещания я попросила Владислава Аркадиевича санкционировать действия по вызову Георгия Арзамасова, а также Константина Семёновича Гуляева, для допроса по вопросу о возможной причастности их к покушению на жизнь Марии Алексеевны Соколовой…» – с ироничной улыбкой продолжила Велисарова, с грустью пояснив – «Однако, получила очередной отказ. Поскольку, по мнению руководства, для подобных действий, в настоящее время не имеется должных оснований – нужны прямые доказательства их вины, прежде чем мы сможем приблизиться к ним хотя бы на шаг…».
Легасов, с заметным интересом следивший за словами руководителя группы, сделал очередной глоток кофе, с улыбкой мягко поинтересовавшись –
Велисарова, едва веря своим ушам с удивлением взглянула на консультанта, спокойно пившего кофе, быстро продолжив – «Всё это время – все свои двадцать лет, что я работаю в следствии, я работала, веря… Веря, что закон есть… Что закон есть закон и что он един для всех, хотя бы в первом приближении. И я не привыкла к тому, чтобы вот так вот просто поступаться своими принципами. Вот и скажи, мне – как я могу продолжать работу по расследованию деятельности экзорцистов, зная, что точно такие же террористы в Легионе, но уже «свои», спокойно уходят от ответственности? Выходят сухими – сухими из моря крови, как это было в случае с взрывом особняка Ярова и как это будет сейчас. Сейчас, когда средства массовой информации на второй день после инцидента рассказали всему населению страны, что это покушение, оказывается, было организовано всего-то на всего одной из региональных компаний-подрядчиков оставшейся недовольной распределением многомиллиардных контрактов фонда.
Если бы ты только знал, Алик, сколько мук и терзаний мне доставляли все эти сделки – сделки с собственной совестью. Все эти два года, расследуя дело об экзорцистах, попутно играя на руку интересам коррумпированных чиновников в списке, работая в группе бок о бок с Арзамасовым, закрывая глаза на задержание Соколовой и обыски, проводимые в фонде «Развитие» – всё это время я искренне верила, что делаю правое дело. Верила, но теперь уже нет…
Я не смогу – больше так не смогу…».
Александр, понимая, что предстоящий разговор будет далеко не из лёгких, тяжело вздохнув, сел на стул рядом с изрядно поникшим Сергеем, не в силах что-либо добавить или же возразить по существу против только что сказанного Велисаровой.
С ещё большим интересом посмотрев на руководителя группы, консультант, медленно подошёл к столу Людмилы, с улыбкой мягко произнеся – «Людмила, Вы знаете – мне сложно понять Ваши муки совести, равно как и Ваши принципы. Ибо, что есть закон, если не свод норм и правил поведения, рассчитанный на типовые жизненные ситуации? Всего лишь свод норм и правил поведения, целью которого является поддержание общества в некоем равновесном состоянии. Правил, которые могут быть неправильно написаны, ошибочно интерпретированы, некорректно исполнены или же и вовсе не применимы к отдельно взятой нетипичной ситуации…
Верить же в нашей жизни нужно во что-то существенно более фундаментальное, вечное и важное, Вам так не кажется?».
«Во что?» – озадаченно переспросила Велисарова, с интересом уточнив – «Алик, во что веришь ты – ты сам?».
«Многие предпочитают просто верить в Бога, другие же верят в силу бренного металла и бездушных банкнот, кто-то искренне верит в могущество власти…» – улыбнулся консультант, мягко добавив – «Я же, Людмила, верю, в судьбу – судьбу человека и справедливость – справедливость здесь на нашей бренной земле. И эта вера даёт мне силы – силы идти дальше, чтобы ни происходило вокруг…».
«Алик, разве справедливо, что Легиону это покушение, как и всё остальное, сойдёт с рук?» – переспросила Велисарова, быстро добавив – «Разве справедливо, что эта бедная девушка, получившая две пули, там, в офисе фонда, всю оставшуюся жизнь проведёт в тюрьме, если её найдут?».
«А Вы, Людмила, уверены, что сойдёт? Я бы не был столь категоричен в суждениях. Всё это скорее вопрос времени – времени, которое скоро всё расставит на свои места…» – широко улыбнулся консультант, мягко добавив – «Что же до девушки, то, при всём моём уважении к региональным коллегам нашего полковника и мобилизованным вот уже третьи сутки подряд силам местных органов внутренних дел, я уверен, её не найдут…».
«Почему?» – с интересом быстро переспросил Трошин.
«Александр, Вы знаете, чем определяется надёжность цепи?» – с улыбкой поинтересовался Алик.
Опешив от вопроса, после небольшой паузы, полковник, на конец, сдавшись, произнёс первое, что пришло ему на ум – «Маркой стали и толщиной металла?».
«Я бы сказал, всё-таки надёжностью самого слабого звена…» – с прежней улыбкой философски продолжил Легасов, мягко поинтересовавшись – «Вся Свердловская область сейчас оцеплена – цепью из разношёрстных людей Вашего ведомства, оперативников министерства внутренних дел и сотрудников целого ряда всевозможных силовых структур. А теперь спросите себя, полковник – каждый ли из стоящих в этой цепи готов умереть – умереть ради своих убеждений? Ради непонятно зачем организованного поиска абсолютно незнакомого ему человека? Ради поиска девушки, которая, помимо всего прочего, рискуя собой, только что спасла жизни двух человек? Каждый ли из них, стоящих в этой самой цепи, готов отказаться от, скажем, миллиона долларов и свободной беззаботной жизни до старости ради какого-то бездумного и абстрактного приказа сверху? Выдержит ли Ваша цепь подобных испытаний судьбы?».
Александр, изумлённый глубиной представленной аналогии, задумчиво отрицательно покачал головой…
«А, значит, и Вам не о чем переживать, Людмила…» – мягко улыбнулся Легасов, с грустью подумав про себя, о том, как было бы здорово, если бы всё это, действительно, было правдой. Правдой, не отягощённой ни возможными нелепыми случайностями, ни различными превратностями судьбы, ни извечными нестыковками даже самых идеально продуманных планов, ни, в конце концов, самыми обычными послеоперационными осложнениями в отсутствии доступа к квалифицированной медицинской помощи и профессиональному оборудованию…
Велисарова слабо улыбнулась, всё ещё думая о чём-то своём.
«Если уж говорить о Легионе, то отказ в открытии отдельного дела ещё не конец. Совсем не конец…» – с широкой улыбкой кивнул головой Алик, рассудительно добавив – «В конечном счёте, Людмила, никто не ограничивает Вас, как руководителя группы, в возможностях сбора, анализа и систематизации материалов по отдельным эпизодам деятельности данного движения в рамах расследования дела экзорцистов. И, поверьте мне, понять, что именно происходит, на данном этапе мы с Вами сможем и без признательных показаний Арзамасова и Гуляева…».
С последними словами Велисарова со смешанным чувством удивления и восхищения посмотрела на консультанта, после чего понимающе улыбнулась, мягко уточнив – «Значит, ещё не конец?».
«Далеко не конец…» – ответив руководителю группы, широко улыбнулся консультант и, выбросив пустой стаканчик в урну, направился за следующей порцией живительного кофе…
«Алик…» – быстро окликнула его Людмила, застав молодого человека возле самой двери, осторожно озвучив мучивший её всё это время вопрос – «Девушка в Екатеринбурге – это ведь была Ирэн? Та самая неуловимая Ирэн? Девушка с тёмно-каштановыми волосами, которую видели и австрийский бизнесмен и директор порта, Славский, и Глеб Георгиевич Питаев?».