Зеркало любви
Шрифт:
- Из свиньи можно получить ветчину, - чуть успокоилась Малена.
– Но ты могла пострадать...
- Мы с тобой обе одинаково рискуем, - отмахнулась Матильда.
– Хоть здесь, хоть там. А потому... ты здесь и сейчас даешь мне слово.
- К-какое?
- Жить, дорогая моя. Жить, что бы там со мной ни случилось. И если что - назвать дочку Матильдой. А уж я постараюсь вернуться. Если душа есть, а она есть, если будет хоть один шанс... ты поняла?
- Да. И ты...
- И я тебе
- Ты сильная, Тильди. Я бы так не смогла...
- Бабушка мне это постоянно повторяла. Что надо жить, надо выжить, надо не раскисать и не опускать руки. В любой ситуации. Послевоенные годы были адом - она выжила. И дочь родила. Оказалась дочь идиоткой, зато внучка удалась. И она ни о чем не жалела. Понимаешь?
- Да...
- Тогда подъем! Нас ждет зарядка. Там мне еще недельку позаниматься не дадут, ну хоть тут душу отведем!
Стоит ли говорить, что герцогесса взлетела с кровати вихрем?
Зарядка? Да хоть что, лишь бы сестренка не сердилась. Она, правда, и так не сердится, но...
Близкие нас уже простили. Заранее. За все, что мы натворим. А мы себя - простим? За ту боль, которую им причинили?
Ой ли...
Так что - зарядка.
***
Вниз Матильда (сейчас именно она перехватила управление) сбежала весело и легко. И осеклась, наткнувшись на взгляд Лорана.
Смотрел на нее дядюшка, как на особо опасного врага народа. А с чего такие плюшки?
– Доброе утро?
– Объяснись!
И этот замогильный тон больного упыря.
– Что объяснить?
– не поняла Матильда. Малена сжалась в клубочек и уползла в угол сознания. Она и так Рисойских боялась, а уж после вчерашнего...
– ЭТО!
Загадочным 'ЭТИМ' оказалась большая корзина с виноградом. Матильда выдернула из нее карточку, хотя уже отлично знала от кого вкусняшка.
'Мой выигрыш с процентами. Найджел.'
А что? Стильно так, в хорошем вкусе принцу не откажешь...
Матильда пожала плечами. Пригляделась к дядюшке, и поняла, что дело неладно. Зрачки расширены, лицо какое-то подозрительное, ну да. Уголок рта подергивается. Кажется, мы наширялись? Тогда лучше не нарываться, травма в двух мирах - явный перебор, в одном-то за глаза хватило.
– Дядя, вы видели, каким чучелом я вчера поехала?
Не видел. Доложили.
Одевалась-то Малена дома. Это снять грим можно хоть где, а вот наложить его... в карете не получится. когда она вчера из комнаты вышла, Ирис аж взвыла и удрала. Очень умная собака оказалась.
– Ну?
– Чтоб на такое позариться, принц должен был сначала ослепнуть. Он и не позарился.
– А это - что?
– А, я его в покер играть научила. И он у меня кисть винограда выиграл, вот и отдарился.
– Во что?
– не понял Лоран.
– Дядя, это такая игра в карты. Давайте мы позавтракаем, а потом я вам покажу как играть.
Лоран чуточку замедленно кивнул.
Ну, если так... посмотрим, что там за игра. И все равно... принц - сволочь! Присылать такое чужой невесте! Слухи же пойдут!
***
Позавтракать спокойно тоже не удалось, влетел слуга.
– Ваша светлость, там лекарь вас зовет...
Малена бросила все и помчалась туда, куда звали. К Варсону Шефару.
Влетела - и поняла, дело плохо.
То ли удар оказался лучше, то ли организм хуже... Малена видела такое в монастыре, Матильда с бабушкой.
Уже заострился нос, пролегли под глазами смертные тени...
– Ему осталось часа два, не больше, - лекарь смотрел виновато.
Матильда схватила за руку слугу. Первого, который подвернулся.
– Живо! Во дворец, к Тальферу. Скажешь, что от меня, что все плохо. Ему надо прибыть сюда - срочно.
Стянула с пальца перстень с гербом Домбрийских, сунула парню.
– Покажешь, чтобы тебя к нему пропустили. И Баристу тоже... ЖИВО!!!
Слуга буквально вылетел прочь.
Малена опустилась на колени рядом с Варсоном.
Только бы Барист усел. Только бы...
Посмотрела на лекаря.
– Делайте, что хотите, до приезда Тальфера он должен остаться в живых.
Лекарь вздохнул, и принялся смешивать какие-то травы.
***
Когда Барист увидел встрепанного слугу, сердце так и екнуло. Упало вниз, покатилось...
Просто так герцогесса не позвала бы, нет. Раз прислала...
Придворные, стража, слуги - все открывали глаза и рты, и не верили себе.
По коридорам дворца, по лестницам, несся, словно очумелый, Барист Тальфер, прыгал через ступеньки и орал седлать коня. Без плаща, без шляпы, что случилось-то?
Но задать этот вопрос никто не рискнул.
А Барист гнал коня по Аланее, и мыслей была лишь одна.
Я его подставил. Я, я, я...
***
В дом Домбрийских Барист влетел вихрем, и пронесся до комнаты, из которой уходил сейчас его друг. Один из.
Верный, надежный...
Уходит.
Даже про себя Барист не мог произнести страшного слова.
Умирает.
Только здесь, в комнате, где остро и зло пахло травами, где горящие свечи только подчеркивали смертную печать на лице друга, где бормотал молитвы служитель и сидела, глядя в стену Мария-Элена, он смог произнести это слово.