Зеркало надежды
Шрифт:
Матильда рыдала в голос, и Мария-Элена не знала, как утешить подругу. Не помогала даже Беся, которая, чувствуя настроение хозяйки, мурлыкала вовсю и терлась головой о мокрые щеки девушки, рискуя утонуть.
– Мать!!! Да она меня бросила! Променяла на мужика! Уехала! А теперь, пятнадцать лет прошло, является она!!! Паскуда!!! Люби ее и радуйся!!!
– Мотя….
– А где она была, когда бабуля заболела? Когда мы тут на копейки выживали? Когда я в двенадцать бегала,
– А чего она сейчас-то приехала?
Малене удалось сбить Мотю с истерики.
Слезы еще катились, но отвечала подруга уже осознанно.
– Эммм… не знаю?
– А ты подумай? Твоя бабушка умерла. Я сама с этим столкнулась… кто все наследует?
– Я.
– А кто об этом знает?
Матильда зависла, как старый пентиум. Потом собралась с мыслями…
– Постой. Я сама скажу. Ты считаешь, что она решила наложить лапку на то, что осталось от бабушки, и потому явилась?
– Тебя это удивит?
– Да ни разу! Вполне возможно.
– У нее это получится? Надо искать законника?
Матильда покачала головой.
– Нет. Бабуля знала, что умирает. И… она ведь знала, что мать жива! Точно!
– Почему ты так решила?
– Бабуля хотела несколько раз со мной о чем-то поговорить, точно! Я помню! Но как-то не складывалось, а потом ей вовсе плохо стало, последний месяц она была… не как в коме, но что-то вроде. Уже никого не узнавала, не видела…
Малена вздохнула.
Как бы ей сейчас хотелось обнять подругу, прижать к себе и сказать, что Мотя не одна. У нее навсегда есть Мария-Элена Домбрийская. Что бы ни случилось, она не бросит сестренку.
Зеркало не допустит таких вольностей…
Они никогда не протянут друг другу руки, но их души – рядом.
– Я с тобой…
– Спасибо, Малечка. Так вот, бабуля настояла, чтобы оформить не просто завещание.
– А в чем разница?
– Она оформила договор ренты и договор дарения.
– То есть?
– Дарение – на дачу и гараж. Она подарила мне их, как только мне стукнуло шестнадцать. На совершеннолетие.
– А рента?
– Это дарение за то, что я за ней ухаживаю. Примерно так…
– Не поняла?
– Я ухаживаю за ней до самой смерти, все покупаю, забочусь, а она отдает мне эту квартиру. Мы вызывали нотариуса и все это оформляли… ну, у стряпчего.
– И?
– Разница в том, что это намного сложнее оспорить, чем обычные дарение или завещание. Надо доказать, что я не заботилась о бабушке, а это – нереально. Я с шестнадцати лет работаю по трудовой книжке, ну и раньше подрабатывала, есть места. Могу справки принести об отчислениях… неважно, в общем доказать, что я зарабатывала не меньше бабушки – дело минуты.
– Ага… А твоя мать об этом не знает.
– Никто не знает. И эта… Параша – тоже! Твари!
– Стервятники. Может, им об этом надо сказать?
– Может, мы слишком плохо о них думаем?
Малена пожала плечами.
– Сложно думать хорошо о женщине, которая так поступила со своим родным ребенком….
– Она же знала, что я с бабушкой, а с той не пропадешь… и тех детей она не бросила?
– Не знаю, Мотя. Искренне – не знаю.
– И что нам делать?
– Разумеется, тянуть. Пусть твоя мать и отец, или кто там, сделают первый ход. А мы посмотрим, что будет дальше.
– Первый ход они уже сделали?
– Мы его отбили. Кстати, а где она ночевать будет? Не на скамейке же? Узнать бы!
Мотя подхватилась и помчалась к тете Варе.
* * *
Соседка у нее была неплохая. Ничего не скажешь…
Тетя Варя дружила с бабушкой Майей до последнего дня ну и по старой памяти опекала Матильду. Выглядело это, правда, грустно.
В свое время муж у теть-Вари умер от рака. Перестройка, то-се, лечить надо было как следует, а не как получалось, ну и…
Не спасли.
Осталась женщина с тремя детьми на руках. Хорошо хоть квартира своя, но трешка ж! Квартплата зверская, зарплата…
Если кто не помнит, в те времена с деньгами было сложно у всех. Кроме воров.
Перебивались с хлеба на воду. Тетя Варя крутилась, как сумасшедшая, но поди, прокорми троих! Да одень. Да…
Бабушка Майя, со своей активной жизненной позицией, не смогла пойти мимо.
Трое детей, старшему пятнадцать, он уже от рук отбиваться начал, младшим десять и восемь.
А у нее на руках двухлетняя Матильда. Со сбежавшей мамашей-заразой. И как тут быть?
Выход нашелся на даче.
Бабушке Майе как раз от проектного бюро дали участок, в нехудшем месте. Речка, лес, земля, правда, паршивая, и до города около двадцати километров, но это и к лучшему! Майя отправилась к соседке, и изложила ей свой план.
Та пришла в восторг.
И дамы скооперировались.