Жаба с кошельком

Донцова Дарья

С какого бока в этой истории оказалась замешана Нина Супровкина, сообщившая милиционерам о любовнике Вики? Очень хотелось бы еще раз поболтать с ней, в прошлую нашу встречу Нинка не сказала ни слова правды, и сейчас я понимаю, откуда она взяла деньги на то, чтобы превратить старую развалюху в добротный дом. Никакую квартиру она не закладывала, ей заплатили за лжесвидетельство.

Проделав большую работу, я бы сейчас поговорила с Супровкиной по-иному, но Нинка погибла… попала под электричку.

По-другому следовало разговаривать и с крысообразным Сергеем

Прокофьевым, «любовником» Вики, тоже, очевидно, получившим хорошую мзду за брехню, но и его нет в живых, угодил под машину. Ночью побежал за хлебом, невзирая на то, что соседка предложила ему открыть свою хлебницу. Вроде ничего необычного в банальном дорожно-транспортном происшествии нет, но, если сложить все вместе: бабу Раю, Нинку, Сергея, то получается страшная картина. Чья-то безжалостная рука убирает всех, кто хоть как-то связан с арестом Вики, методично обрывает все нити. Последней погибает Валентина, окончательно «утопившая» Вику своими показаниями про пузырек.

Я ехала очень медленно, просто ползла по Ново-Рижской трассе. И как поступить? Соваться к этой Алисе Кочетковой напрямую нельзя. Как себя вести?

С полным бардаком в голове я остановилась у Тушинского рынка, очень захотелось пить. Чуть поодаль виднелись палатки. Я вылезла из машины и пошла к торговым точкам, чувствуя, как под туфлями проминается расплавившийся от жары асфальт.

Моей любимой воды не оказалось, пришлось покупать спрайт. Глотнув из бутылки, я моментально раскаялась в совершенной глупости. Липкая жидкость рухнула в желудок, поднялась тошнота. Зашвырнув зеленую емкость в урну, я поинтересовалась у продавщицы, сидевшей под мерно жужжащим вентилятором:

– Здесь можно где-нибудь выпить горячего чаю?

– Чай?

– Да.

– Горячий?!

– Именно.

– В такую жару?

Я отошла от киоска, именно при жаркой погоде и пьют горячий чай, говорят, помогает освежиться.

Ощущая во рту привкус омерзительно-липкого спрайта, я пошла к машине, наткнулась на лоток с газетами и стала бездумно разглядывать издания. Сидевшая на стуле под зонтиком толстая потная баба лениво осведомилась:

– Чего желаете?

– Ну, – протянула я, – давайте журналы «Лиза», «Отдохни», потом «Скандалы», «Комсомолец», «Мою веселую семейку».

Поняв, что перед ней солидный клиент, торговка с трудом оторвала от парусинового сиденья объемистый зад и простонала:

– Пекет как! Охренеть прямо.

– Жарко, – согласилась я с ней, – и душно, бензином от дороги несет.

– Скоро все в мутантов превратимся, – пообещала лоточница и стала тыкать пальцем в калькулятор.

Свернув газеты, она спросила:

– Журнальчиками не интересуетесь? «Космополитен» новый пришел.

Я улыбнулась:

– Спасибо, он мне кажется примитивным.

– Нет, интересные статьи встречаются, – не согласилась баба, – для молодежи, правда, больше, да и дорогой он, зараза. Есть и подешевле, вон те, гляньте.

– Да нет, не надо.

– А по вязанию? – не успокаивалась продавщица.

– Я не умею вязать.

– Тогда вот по садоводству возьмите, – торговка

горела желанием всучить мне еще хоть что-нибудь, – да посмотрите, даром полистайте.

Я машинально взяла глянцевые издания. Увы, цветоводство тоже не мое хобби. У нас дома умерли даже сверхживучие кактусы, любителей зелени в семье нет.

За садом ухаживает Иван, он же следит и за рыбками в гостиной, чистит аквариумы. Единственный, кто может посеять цветочки, это Ирка, может, купить домработнице в подарок сей журнальчик? Вроде полезный: статьи о том, как сделать альпийскую горку, как бороться с садовыми вредителями…

Внезапно все в моей голове стало на место, и я чуть не бросилась целовать потную толстуху.

– Спасибо, огромное спасибо!

– Вот видите, – довольно заулыбалась та, – я давно знаю – покупателю надо самой в руки все пихать, иначе не увидит.

Я понеслась к «Пежо», прижимая к себе ворох печатных изданий. Теперь знаю, под каким видом заявиться в институт ядохимикатов.

Позвонить в справочную «Би Лайн» и узнать адрес научного заведения было ерундовым делом. Потратив час на поиски нужной улицы, я наконец добралась до крохотного, кособокого домишки, прилепившегося возле громадного здания постройки примерно пятидесятых годов прошлого века. Сначала я подумала, что НИИ находится в большом доме, и пошла туда, но около двери висела вывеска «Институт фундаментальных знаний по гуманитарным наукам». Тут же курили несколько ребят, лет по шестнадцать, не старше.

– Вы не знаете, где тут НИИ ядохимикатов? – обратилась я к ним.

– Понятия не имею, – буркнул один.

– Вон там, в сарае, – уронил второй.

Я пошла назад, добралась до скособоченного домика и обнаружила над входом роскошную вывеску, огромную, выгравированную на железе, похоже, выполненную еще в доперестроечное время и абсолютно не сочетавшуюся с завалившимся сараюшкой: «Московский ордена Ленина научно-исследовательский институт ядохимикатов» [4] .

4

В Москве подобного НИИ нет. Разработкой ядов для сельского хозяйства занимаются совсем другие научно-исследовательские институты. Любые совпадения случайны.

Потянув на себя тяжеленную дверь, я очутилась в пустынном, неожиданно просторном и прохладном холле. Пол покрывал сильно протертый линолеум, стены «щеголяли» облупившейся краской. Ни охранника, ни вахтера – грозного пенсионера, ни даже убогой старушки с вязанием на входе не было. Я пошла по узкому коридору, уходившему в глубь ветхой постройки. Все попадающиеся на глаза двери были закрыты. НИИ выглядел так, словно пережил атаку нейтронной бомбы: стены и крыша целы, сотрудники испарились.

Безо всякой надежды на успех я довольно сильно пнула очередную дверь и чуть не упала. Она резко распахнулась, ударилась о шкаф, в нем что-то зазвякало… Стоявшая у стола с пробирками тетка вздрогнула и обернулась.