Жак Казот
Шрифт:
Существует мнение, что романс этот был сочинен Казотом для его подруги детства, мадам Пауссонье, ставшей впоследствии кормилицей герцога Бургундского; она якобы попросила его сложить колыбельную для ее царственного питомца. Разумеется, Казот мог выбрать менее грустный сюжет с меньшим количеством мертвецов и привидений, но вскоре мы увидим, что этот писатель обладал печальным даром предвидеть и предсказывать несчастья. Второй романс того же периода под названием «Несравненные подвиги Оливье, маркиза Эдесского» также завоевал огромную популярность. Это подражание старинным рыцарским фаблио опять-таки выдержано в «народном» стиле.
ДочьТридцать последующих куплетов посвящены подвигам пажа Оливье, который, будучи преследуем графом на суше и на море, множество раз спасает жизнь своему гонителю, повторяя ему при каждой встрече:
– Это я, ваш верный паж! А теперь прикажите меня четвертовать!
– Уйди с глаз моих! – неизменно отвечает ему упрямый старик, которого ничто не может растрогать, и Оливье в конце концов вынужден покинуть Францию, отправившись воевать в Святую землю.
Однажды, утратив всякую надежду на счастье, он решает положить конец своим горестям и умереть, но отшельник из Ливана принимает его у себя, утешает, а затем показывает в чаше с водой, как в магическом зеркале, все, что происходит в Турском замке: его возлюбленная чахнет в темнице – «в грязи, средь мерзких жаб»; его ребенок брошен в лесу, где его вскормила лань; а Ричард, герцог Бретонский, объявил войну графу де Тур и осадил его замок. Забыв об обиде, Оливье спешит в Европу, дабы спасти отца своей возлюбленной, и поспевает как раз в тот миг, когда осажденные уже готовы сдаться.
Рубятся – искры летят!На смерть, не дрогнув, идут.В город ворваться хотят,Но там их защитники ждут.Голод стоит за спиной,Не спрячешься за стеной.Няня, полночь звонят. СкорейПостель для меня согрей!Вот он – Оливье лихой!Копьем воздетым грозит,Он ломает его рукойИ двумя супостатов разит.Ударов его не сдержать,Придется бретонцам бежать.Няня, полночь звонят. СкорейПостель для меня согрей!Это с виду простое стихотворение не лишено некоторого блеска, но главное, что поразило тогдашних знатоков поэзии, был причудливый сюжет, в котором Монкриф, знаменитый историограф кошек, разглядел основу, годную для поэмы.
Казот все еще считался скромным автором нескольких песенок и басен; благоприятный отзыв академика Монкрифа разбудил его воображение и, по возвращении на Мартинику, он переработал сюжет об Оливье в прозаическую поэму, перемежая в ней рыцарские темы с комическими и авантюрными ситуациями на манер итальянских авторов. Произведение это не отличается большими литературными достоинствами, но читается с удовольствием, и стиль его выдержан безупречно.
(Можно также упомянуть написанного в то же время «Неожиданного лорда» – английскую новеллу
Впрочем, не следует думать, будто автор этих забавных фантазий пренебрегал своими прямыми обязанностями чиновника; мы располагаем его собственноручно написанным докладом, адресованным в министерство Шуазеля; в нем он крайне серьезно перечисляет обязанности комиссара морского флота и предлагает некоторые нововведения в служебном кодексе – с усердием, несомненно оцененным по достоинству его начальством. К этому можно добавить, что во время нападения англичан на колонию, то есть в 1749 году, Казот развил бурную деятельность и выказал даже познания в военной стратегии при вооружении и укреплении форта Сен-Пьер. Атака неприятеля была отбита, невзирая на высаженный англичанами десант.
Однако смерть брата заставила Казота вторично вернуться во Францию; унаследовав от покойного все его состояние, он не замедлил испросить отставку, каковая и была ему предоставлена в самых лестных выражениях и в звании генерального комиссара флота.
II
Казот привез во Францию свою жену Элизабет и для начала расположился в доме покойного брата в Пьерри, близ Эпернэ. Твердо решив не возвращаться больше на Мартинику, супруги продали все свое имущество тамошнему главе иезуитской миссии отцу Лавалету, образованнейшему человеку, с которым Казот много лет поддерживал самые сердечные отношения. Тот выдал Казоту вексель, который следовало учесть в парижской торговой компании иезуитов.
По векселю предстояло получить пятьдесят тысяч экю; Казот предъявляет бумагу – компания опротестовывает ее. Руководители компании заявляют, что отец Лавалет пустился в рискованные спекуляции и потому они не могут учесть вексель. Казот, вложивший в этот документ все свое состояние, был вынужден подать в суд на своих бывших наставников, и процесс этот, принесший много страданий его религиозной и монархической душе, стал первым в серии всех последующих, которые обрушились позже на общество Иисуса, приведя его к гибели.
Так судьба впервые коснулась суровым перстом этого необыкновенного человека. Не приходится сомневаться в том, что с этого момента его религиозные убеждения сильно пошатнулись. Успех поэмы об Оливье побудил его к дальнейшему сочинительству; вскоре появился «Влюбленный дьявол».
Это произведение славится по многим причинам; оно выделяется среди других творений Казота своим очарованием и ювелирной отделкой деталей, но, главное, превосходит их оригинальностью концепции. Во Франции, а особенно за границей книга эта стала предметом пристального изучения и породила множество подражаний.
Феномен этого литературного произведения неотрывно связан с социальным слоем, к которому принадлежал его автор; нам хорошо известен античный прообраз подобных сочинений, также проникнутых мистицизмом и поэтичностью, – это «Золотой осел» Апулея. Апулей, посвященный в культ богини Исиды, ясновидец-язычник, полускептик, полуверующий, искавший под обломками погибших мифологий следы древних суеверий; Апулей, объяснявший басни символами, чудеса – неясным определением тайных сил природы, а миг спустя сам насмехавшийся над собственной доверчивостью; Апулей, то и дело прибегавший к иронической усмешке, сбивающей с толку читателя, готового принять его всерьез, – вот кто был родоначальником этого семейства писателей, которое может еще по праву принять в свои ряды автора «Смарры» – этой античной грезы, этого поэтического воплощения самых потрясающих феноменов кошмара.