Жалобный Маг
Шрифт:
– Отвяжись ты со своими старухами! – напустился на повитуху отшельник. – Что ты мне навязываешь всякие дурацкие приключения? Разве ты не видишь, как я от всей этой дряни устал? Стоит на минутку забыть про все неприятности – а тут и ты являешься! Да есть ли в тебе хоть капля милосердия??? Ножом по сердцу режешь!!!
Нежданно-негаданно огромные слезы ручьями потекли по морщинистой физиономии мастера Жербера, по бороде, по суконной рясе – хорошего, между прочим, суконца! – и образовали две блестящие лужицы у ног страдальца.
Тетка Туанетта, видать, была привычна
– Ничего у нас с тобой не выйдет… – прохныкал мастер Жербер. – Так нам тут и сидеть, не высовываясь!..
– Выйдет! – повитуха опустила подол и треснула кулаком по столу, от чего подскочил и брякнул старый котелок. – Я тебе еще раз говорю – в столицу сейчас съедутся все ворожеи и колдуны, сколько их есть в Септимании! Не удивлюсь, если там и кто-то из высокопоставленных магов объявится! Вот будь ты на месте главы могучего рода, что бы ты сделал?
– Послал бы капитана своей стражи с молодцами в засаду, – сразу догадался мастер Жербер, – чтобы этот деревенский жених до столицы и не доехал вовсе.
– Нет, коли он не доедет – королева Мабилла поймет, что дело нечисто. Глава могучего рода ляжет вечером с женой на ложе и спросит – нет ли у них, у женщин, какого-нибудь способа сделать женихов вовсе к супружескому делу непригодным?
– Жених-то один, внук дамы Берты!
– Но об этом еще никто не знает! Они там, в столице, ждут, что в ворота въедет отряд женихов, все – как молодые ярые быки, как кровные жеребцы!
– Увидят они того внучонка, плюнут и скажут – ну, этот и без нашей помощи опозорится!
– Не-е-е-ет! – пропела-прогнусавила тетка Туанетта. – Они скажут – не может быть, чтобы на такого заморыша надежду возложили! Стало быть, кто-то очень сильненький ему ворожит! И тут уж до Изоры живо доберутся! Наживет она себе на голову поединок! Увидишь – наживет! Да ты что – опять слезу пустил? Изору пожалел, что ли? Я же говорила – Жалобный Маг помог ей с тобой управиться!
– Нет никакого Жалобного Мага, – отвечал отшельник. – Изначально – не было!
– А потом – появился!
– Неоткуда ему было появиться!
– Было!
– Не было!
– Было!
А вот ежели бы тетка Туанетта и мастер Жербер вместо того, чтобы переругиваться, еще раз напустили дыму над зеркалом, то и увидели бы, возможно, как сьер Элиас, кряхтя, укладывается в супружескую постель. Оно, конечно, нет никакого интереса любоваться, как старая развалина умащивается поудобнее, но вот послушать, о чем толковали между собой Хозяин и Хозяйка, сьер Элиас и дама Эрмиссенда, право же, стоило!
– Если эта ведьма еще раз к нам заявится, я на нее собак велю спустить! – без особой злости, но значительно сказала Хозяйка. Псов она, смолоду любя охоту, воспитала таких, что вдвоем кабана заваливали.
– Уехала – и счастливого ей пути! – отозвался Хозяин, стягивая толстые теплые чулки. –
– Какой бы ни был, а единственный мужчина в роду… – тут дама Эрмиссенда задумалась. – А скажи-ка мне, Элиас, ведь частенько ты от меня погуливал, а?
– Ни сном, ни духом! – возопил сьер Элиас, сделав такие честные глаза, что одно это уж могло бы навести на превеликие подозрения.
– Да не ори ты… – дама Эрмиссенда приподняла край огромного мехового одеяла, чтобы пустить в тепло мужа. – Послушай, муженек, мне ведь до смерти обидно, что Бертино отродье королевским супругом станет! Вот ежели бы у тебя где приблудный сынок или внучонок сыскался! Мы бы его в род приняли! И ни одна ворожея бы нас не опозорила – кровь-то твоя! Родовая!
– Нету у меня ни приблудных сынков, ни приблудных внучат, – на всякий случай отодвигаясь подальше от жены, подтвердил сьер Элиас.
– А напрасно! Что же это ты – шкодил, шкодил, и без всякого проку?
Дама Эрмиссенда негромко рассмеялась, а сьер Элиас крепко задумался.
– Так-то оно так, милочка, да только как нам это теперь узнать? – нерешительно признался он. – Если что и было – никто нам, насколько я знаю, подкидышей к воротам не подкладывал. Да и я ведь… как бы тебе растолковать… девчонок-то я не портил…
– А к замужним заглядывал?
– Бывал грех, бывал…
– Бабка моя всегда говорила, что иной грех лишь с виду грех, а пользы приносит поболее всякой добродетели, – заметила дама Эрмиссенда. – Стало быть, твой сынок или внучонок сейчас под чужим именем живет и чужой хлеб ест? Негоже это! Нужно паренька в родную семью взять. И не зятьям, а ему имущество отписать. Что – зятья?
– Ну, коли на то пошло, то наши зятья – не чета Бертиным!
– А родной-то сынок лучше! – дама Эрмиссенда усмехнулась. – Неужто ни одной девчонки не испортил? Кабы так – твое дитя бы в монастырском приюте возросло…
Сьер Элиас, видя, что супруга крепко забрала себе в голову такое неслыханное пополнение семейства, сел в постели, дабы размышлять было удобнее.
– Ну, допустим, отыщется такой сынок, милочка. Так наши с тобой дочки его со свету сживут!
– Не успеют! – беззаботно отвечала любящая матушка. – Мы его вымоем, приоденем и в тот же день в столицу отправим!
– Берта-то уже в пути, я полагаю… вместе с внучонком…
– Меньше, чем за десять дней, она до столицы не доберется. Ее ведь медленно повезут, чтобы старые кости не растрясти! А мы нашего голубчика в лучшем виде снарядим, самых резвых коней ему со свитой приготовим. И ежели даже он и опоздает – родовые-то грамоты у него будут, а не у Бертиного отродья! И если столичные ворожеи вздумают чистоту крови проверить – тоже все в лучшем виде соответствует! Он-то по прямой мужской линии кровь перенял, а Бертин внук – по боковой, через женщину. Судьба к нам личиком повернулась, муженек, негоже от Судьбы-то отворачиваться!