Жан Оторва с Малахова кургана
Шрифт:
— Здорово, Жан!.. Оторва, привет!.. Здорово, старина!
Жан Оторва продвигался с триумфом. Чувствовалось, что этого молодца знал весь полк и что любой командир мог бы позавидовать его популярности.
— Двигайся поживей, дружок! — прорычал голос с провансальским акцентом.
Жану удалось наконец вставить слово:
— Здорово, папаша Буффарик! Я счастлив, что вижу вас, и…
— Стоп-стоп!.. Ты спас нас всех четверых… ты мой лучший друг… И мы решили раз навсегда, что ты обращаешься ко мне на «ты»… как если бы был моим старшим сыном!
Да, так оно и было. Случилось это два года назад, в Кабилии [26] , в Алжире. Жан Оторва спас тяжело раненного папашу Буффарика, спас мамашу Буффарик, которая храбро стреляла из двух пистолетов, а потом была окружена и обезоружена свирепыми арабами. Он спас Розу, которая поддерживала умирающего отца. Он спас Тонтона, двенадцатилетнего парнишку, который отбивался от врагов отцовским ружьем.
Да, все это — заслуги Жана, и в приказе по армии ему была объявлена благодарность. В его послужном списке значилось немало подобных поступков. Подвиги для него — обычное, будничное дело! Он и со счету сбился, столько их было.
26
Начиная с 1830 года Франция вела войну по захвату Алжира, государства в Северной Африке. Особенно острая борьба происходила в горном районе Кабилии в 1851–1857 годах. Полная колонизация страны завершилась в 1881 году.
В общем, Жан Оторва был настоящим героем Второго зуавского полка, воплощением веселой отваги, безграничной самоотверженности, вспыльчивости и горячности.
Верный и бескорыстный друг, душа нараспашку, Жан был всегда готов прийти на помощь, в крови его Создатель [27] словно растворил порох.
Мамаша Буффарик, сорокалетняя красотка родом из Эльзаса [28] , двинулась ему навстречу, протянув руку, а за матерью поспешила Роза, прелестное белокурое существо восемнадцати лет от роду.
27
Создатель — Бог.
28
Эльзас — историческая провинция на востоке Франции, в бассейне реки Рейна. Главный город — Страсбург. В 1871 году большая часть Эльзаса была отторгнута Германией, возвращена Франции в 1919 году.
Жан, несмотря на обычный свой гонор, смутился и едва осмелился вытащить из-за пояса красивый букет, который только что нарвал во дворе разоренного хутора.
Молодой человек протянул букет девице и тихим, дрожащим голосом сказал:
— Мадемуазель Роза, я принес эти цветы… для вас… разрешите их преподнести?
— О, с большим удовольствием, месье Жан, — ответило милое создание, в то время как папаша Буффарик смотрел на них умиленным взглядом и бормотал себе под нос:
— Ах, молодость, молодость…
Жизнерадостный мальчишеский голос перекрыл остальные голоса:
— Эй, Жан, а меня ты не забыл? Это я, Гастон Пэнсон… по прозвищу Буффарик… сын полка, Второго зуавского… ученик барабанщика и твой друг…
— Забыл? Да никогда в жизни, мой славный мальчик Тонтон… мой старый барабанщик!
— То-то же! Знаешь, мне сегодня — четырнадцать!
— Весь в меня! — воскликнул отец, по-провансальски сентиментальный. И, помолчав, добавил: — Как, Жан, выпьем?
— С удовольствием!
Им уже налили, когда раздался крик:
— По местам!.. Смирно!
Все кинулись по местам, да с такой быстротой, как если бы в толпе разорвалась бомба.
К ним приближался генерал — один, пешком, и видно, что он чувствовал себя в лагере зуавов как дома.
Все узнавали его, повсюду разносились приветственные возгласы.
Это Боске [29] , неустрашимый Боске!.. Боске, солдатский кумир!.. Боске, самый популярный среди командиров африканской армии! В канун сражения обычно он приходил в лагерь своей дивизии — запросто, как заботливый отец, без эскорта, без штабных, без лишнего шума, что поднимало его и без того высокий престиж.
29
Боске Пьер Франсуа Жозеф (1810–1861) — французский генерал, воевал в Крыму, отличался в сражениях, был тяжело ранен, произведен в маршалы, являлся сенатором.
О да! Боске — великолепный воин! И какой молодец! Подумайте только — в тридцать восемь лет командовал бригадой, вот уже почти год, как он — командир дивизии, а ему еще нет сорока четырех! Высокий, стройный, сильный, его энергичное лицо сразу внушает доверие и симпатию. Нетрудно догадаться — его широкие жесты, огненный взгляд, гасконский [30] выговор, в котором слышались раскаты грома, увлекали за собой людей.
Да, он был великолепен, он вел за собой солдат, а храбрость его вошла в пословицу: «Храбр, как Боске!» О, это красивое, такое французское имя, эти два слога, которые так легко произносятся и остаются в памяти навсегда: Бос-ке!
30
Гасконь — историческая область на юго-западе Франции. Считается, что гасконцы склонны к хвастовству, что сделало их имя нарицательным.
Впрочем, дело не в имени, ведь имя человек создает себе сам, а Боске по праву слыл героем. Он хотел бы унять энтузиазм, вызванный его появлением, — все эти крики, возгласы, здравицы!..
Зуавы топали ногами, махали руками, подкидывали фески в воздух и кричали в тысячу глоток: «Да здравствует Боске!..» Он хотел проверить, сытно ли они поели. Полные котелки и запахи кухни успокоили командира. Проходя мимо маркитантов, он дружески поздоровался с Буффариком, которого знал уже пятнадцать лет:
— Добрый день, старина Буффарик!
Старейший из сержантов покраснел от удовольствия, из его патриаршей бороды [31] вырвался клич:
— Да здравствует Боске! — И, когда гордый профиль любимого командира уже исчез из виду, Буффарик добавил: — Какой молодец! Орел!.. За такого голову сложить — счастье! А пока выпьем за его здоровье!
Мариус чокнулся с Жаном и, опрокинув стакан, воскликнул:
— Это еще что?
К ним подошли четверо вооруженных зуавов, с примкнутыми штыками, под командой сержанта, доверительно сообщившего маркитанту:
31
Патриарх — родоначальник, обычно очень старый человек, также высшее духовное лицо в некоторых христианских церквах, чьей принадлежностью является, в числе прочего, обширная борода.
— Я влип в скверное дело!.. Мне приказано арестовать Оторву!
— Ого!.. И за что?
— Он чуть не прикончил одного сержанта из пехтуры… Я должен увести его по приказу кебира, который рвет и мечет. Начальник решил на примере Жана проучить других.
— Жан, это правда? — с тревогой спросил Буффарик.
— Правда, — невозмутимо ответил тот.
— Черт побери!.. Бедный малыш… Это пахнет трибуналом.
— Ничего не попишешь… Что было, то было… Я иду с вами, сержант.