Жандарм 5
Шрифт:
Но, как и ожидал, мальчишки не преминули начать мой «допрос» о Лиде. Даже не дождались, когда мы домой вернемся, черти!
— Григорий Мстиславович, а что за девушка в театре была? Которая вас оскорбить пыталась? — первым как обычно начал Сашка.
— Не важно.
— Вы ее знаете? — не унимался тот.
— К сожалению, да. И закончим на этом.
— Но она ведь вам пощечину дала! Будто вы ее жених или любимый. У всех на виду! И вы вот так забудете это?
— Она — княгиня, — процедил я, сдерживая подкатывающее раздражение от неприятного разговора. — Да, поступила она некультурно. Но у нее
— Еще бы не увидеть, — рассмеялся Сашка. — У него так рожа скривилась, когда она к вам пошла, словно сразу горсть муравьев зажевал. Перекосило его знатно.
— Не удивлюсь, если он в нее влюблен. И судя по его одежде — он дворянин. Наверняка бы на дуэль стал нарываться. И пусть я не боюсь дуэлей, но драться ради нее? — и я покачал головой, показывая, какая это глупость.
Хорошо хоть Оля промолчала и ничего не сказала.
— Она красивая, — вдруг невпопад сказал Сенька и тут же покраснел.
То ли от собственного признания, то ли от смущения.
— А ты сам-то себе девочку не присмотрел? — решил я перевести тему и с ухмылкой глянул на Сашку.
— Не родилась еще такая, — фыркнул тот, но украдкой глянул в сторону Ольги.
Похоже его влюбленность еще не прошла.
Разговор о Лиде утих, зато мальчишки переключились на обсуждение спектакля. Сашка смаковал момент с поцелуем и как будет хвастаться в школе, что и сам видел постановку. Сенька больше переживал за судьбу сестер и грустную концовку. Но оба сходились в одном — нужно будет посетить театр снова.
Вернувшись домой, почти сразу братья уснули. Все же впечатлений они набрались немало, да и время было вечернее. А мы с Олей пошли на кухню перекусить.
Наложив мне каши с мясом, девушка на минуту ушла, а вернулась уже с бутылкой водки. Молча налила в две рюмки и одну пододвинула ко мне. Я с благодарностью посмотрел на Олю и тут же замахнул стопку. После чего принялся с аппетитом за кашу.
Употребив еще одну стопку после еды, мы с девушкой пошли спать. Она все также молчала. Причем не угнетающе, а как-то… с поддержкой что ли? Мол — все понимаю, не лезу, если надо — выслушаю. Засыпая, у меня промелькнула мысль: как жаль, что Оля не дворянка. Вот кто бы женой стала отличной. Но увы, я сейчас глава рода и должен думать не только о себе. На мне еще и Катя. Ее замуж пристроить надо. А если я женюсь на Оле, то это будет мезальянс и удар по репутации рода. Что сильно осложнит сестренке выбор мужа.
Еще раз мысленно вздохнув, прижал к себе покрепче девушку и уснул.
— Лида, кто этот человек? — подскочил к Воронцовой Павел Пожарский.
Парень был встревожен. Лида давно ему нравилась. Настолько, что он был даже готов войти в ее род консортом. Тем более что в своем роду он был лишь вторым сыном и отец был не против такого брака. А уж когда глава рода сообщил Павлу, что договоренность о браке почти достигнута, парень был на седьмом небе от счастья. Да и Лида хоть поначалу и отнеслась к нему с прохладой, но откровенной враждебности не проявляла. Павел решил разбить остатки «льда» свиданиями
— Я должна с ним поговорить, — словно не слыша Павла, сказала Лида, смотря в спину уходящему мужчине.
Павел заметил, что тот был не один, а с женщиной и двумя детьми. Это его весьма обнадежило. Значит, не конкурент за сердце его любимой. Может просто друг бывший, что поступил так по-хамски.
— Поговоришь, — стал ее успокаивать Пожарский. — Но не здесь. Думаю, вам стоит пообщаться в менее людном месте.
После его слов Лида будто очнулась и поняла, что на нее все смотрят.
— Да, ты прав, Паша. Проводи меня домой, пожалуйста. Я уже видела эту постановку.
Спорить парень не стал и довез Воронцову до их поместья на своем личном автомобиле, который был его гордостью — подарок отца за отличное окончание финансового императорского училища.
Первым, кого встретила девушка зайдя домой, оказался ее отец. На него то и пал ее сдерживаемый до этого гнев.
— Ты знал, что Гриша жив?!
— Что? Ты о ком? — не понял девушку Сергей Михайлович.
— О Бологовском! Ты знал? Только не ври!
Нахмурившись, мужчина прошел в зал, куда вынужденно пошла за ним и Лида, сел в кресло и раскурил сигару. Лишь после этого ответил.
— Жив. И что? Он тебе написал?
— В том то и дело, что нет! — в сердцах воскликнула та. — Если бы я случайно его не встретила, то до сих пор считала его мертвым! Почему ты мне не рассказал? — обвинительно ткнула она пальцем отца.
— А что бы это изменило? И где ты его встретила? — удивился Сергей Михайлович. — Он здесь?
— В театре, куда меня Паша повел, — передернула плечиками Лида. — А что изменило? Да хотя бы то, что я места себе не находила! Ты ведь знаешь, что у нас были отношения!
— Ты сама от него ушла…
— Не ушла! Мы поссорились! Я считала, что он поступил бесчестно! Но… но… — к горлу Лиды подкатил комок, а слезы непроизвольно потекли из глаз.
Без сил она рухнула на диван и сгорбилась.
— Я думала, что между нами все кончено, — шепотом продолжила она. — Но когда прочитала статью о его смерти, то поняла, что есть чувства. В тот день мир для меня рухнул. Все словно поблекло. А тут я узнаю, что он жив! — уже эмоциональнее и громче продолжила она. — Ты не представляешь, что я в тот момент испытала. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди! Я даже на несколько мгновений потеряла сознание, — поделилась она с отцом.
Вот только у Воронцова с каждым ее словом на лицо наползала хмурость и злость, которую он пытался скрыть за сигарным дымом.
— Вернулся-таки, шельмец, — прошептал тот себе под нос, но девушка его не услышала, продолжив свой монолог.
— Я согласилась на ухаживания Паши, потому что думала, что все, мир так и будет блеклым и серым. Так какая тогда разница, за кого выходить? Но сейчас… сейчас…
— Идут переговоры о твоём браке с Пожарским, — жестко сказал Воронцов, вырывая Лиду из ее мыслей. — Тебе пора уже замуж, он отличная партия! И готов войти в наш род!