Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1
Шрифт:
Пару раз мысль о молчащем герцоге Карле снова кольнула её досадной непонятностью, но быстро улетучилась. Все возможные причины этого молчания были уже неоднократно пересмотрены и обдуманы, чтобы снова на них отвлекаться. И даже если у Карла что-то пошло не так, как он рассчитывал, особой беды это принести уже не могло, поскольку времени прошло достаточно много, и всё остальное складывалось просто замечательно! Потому-то уже третий час мадам Иоланда и писала с упоением и вдохновением человека, который ни в чём не сомневается, ничего не боится и подвоха ниоткуда не ждёт…
Но беды, как
Тусклый рассвет уже поднимался над Бурже, сводя к ненужности огонек свечи над законченным письмом, когда двор замка растревожился громкими криками и конским топотом.
Мадам Иоланда, в последний раз пробегающая глазами собственные наставления Мигелю, вздрогнула. Никогда в своей жизни она не оказывалась в местах, подвергающихся захвату, поэтому испугалась не сразу, но сильно. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь шальной отряд подвыпивших бургундцев, желая доставить удовольствие своему герцогу, ворвался бы сюда в надежде захватить дофина и, тем самым, спутал все её планы! Подобный погром без внимания не оставишь, и о каких переговорах тогда может идти речь?!
Схватив со стола короткий кинжал, который всегда лежал у неё наготове, герцогиня бросилась к окну.
– Я немедленно желаю увидеть матушку! – услышала она голос Шарля из темной группы въехавших во двор всадников.
И, почти тут же, из дверей замка, в раздёрганном камзоле, с мечом и «пощадой» выскочил Танги Дю Шастель.
– Что случилось? – громко спросил он, разобравшись, что опасности нет.
Но Шарль, не отвечая, и вообще, кажется, не замечая, кто и что перед ним, пробежал мимо Танги внутрь, и вскоре, его голос раздался перед покоями мадам Иоланды:
– Оставьте нас все! Мне надо поговорить с матушкой один на один!
Мадам Иоланда медленно отложила кинжал и, почти машинально, сложила и спрятала на груди письмо. В её покоях Шарль никогда себе такого тона не позволял. Похоже, случилось что-то из ряда вон, если он скакал сюда всю ночь, да ещё так раскричался…
Огонёк свечи дёрнулся и заметался – это фрейлины распахнули дверь в кабинет, чтобы, хоть как-то, соблюсти приличия перед госпожой и доложить о прибытии дофина.
– Ступайте. Вам же сказали, что его высочество желает говорить наедине, – ровным голосом вела им герцогиня и сдержанно улыбнулась: – Что-то случилось, или ты так сильно соскучился, Шарль?
– Мне не до шуток, матушка!
Дофин, сердито поджав губы, вошёл и плюхнулся на стул, где только что сидела мадам Иоланда.
– Я приехал кое о чём вас расспросить. И очень надеюсь услышать правду.
Такое начало разговора герцогине совсем не понравилось. Но, ничем себя не выдавая, она обошла стол и села на сундук у стены, где было потемнее.
– Я всегда говорю вам правду, мой дорогой.
– Неужели.., – дофин обиженно поджал губы. – Тогда объясните мне, что за чудо вы готовите, и почему о нём знают все, кроме меня?!
Вот когда мадам Иоланда поняла, что есть вещи, к которым нельзя приготовиться. Услышать она ожидала что угодно, но только не то, что услышала. Каждое слово, произнесённое Шарлем было равносильно удару убийцы,
– На днях меня посетил приехавший из Труа господин де Ла Тремуй. И, полагая, видимо, что я в курсе всех дел при моём дворе, приватно сообщил, что некий благожелатель, пожелавший, естественно, остаться неизвестным, предупреждает нас о том, что герцог Бургундский прекрасно осведомлён о наших делах и намерен в них вмешаться. Вы можете себе представить, мадам, что я чувствовал, слушая и ничего не понимая?! Наверное, последний дурак во Франции не оказывался в подобном положении! Но, возможно, я и есть последний дурак, если поверил, что на этом свете существует кто-то, кому я могу доверять…
– Остановитесь, Шарль! – Мадам Иоланда, кое-как пришла в себя. – Остановитесь и не произносите того, о чем потом будете сожалеть.
– Но я абсолютно растерян, мадам! Я верил вам, как себе!..
– Тогда успокойтесь и объясните, как следует, что конкретно имел в виду Ла Тремуй?
Шарль развернулся к герцогине всем телом и, с преувеличенной дурашливостью, развёл руками.
– А я и сам не знаю! Мне пришлось сделать вид, будто я всё понял, и поскорее его отпустить, чтобы не выдавать своего полного неведения!
– Тогда повторите дословно, что он сказал.
Дофин шумно выдохнул.
– Извольте, я попробую, хотя это довольно сложно, учитывая моё состояние… Он сказал: «Некий друг при дворе королевы.., очень знатный друг, чтобы называть его по имени.., испытывая дружеские чувства к вашему высочеству, равно как и к её светлости герцогине Анжуйской, желает предупредить о том, что герцогу Бургундскому стало известно о некоем чуде, которое готовится при вашем дворе. Сведения герцога настолько достоверны, что он намерен вмешаться, или пригрозить всё расстроить, чтобы добиться на предстоящих переговорах тех результатов, которые угодны ему…» Вот, пожалуй, и всё. Вопросов, как вы понимаете, я не задавал. Просто выслушал, кивнул, сказал, что приму к сведению, а потом помчался сюда, к вам… И теперь жду, что вы, матушка, хоть что-то мне объясните!
Мадам Иоланда встала.
Её трясло от негодования, страха и от мерзкого какого-то недоумения – кто выдал?! Неужели Карл?! Но он не из тех людей, которые поступают подобным образом… И, если всё же, он выдал, то кто тогда этот неизвестный, предупреждающий благожелатель? Вернее всего было бы предположить, что именно Карл и предупреждает, но тогда непонятно, почему посыльным он выбрал Ла Тремуя – человека скользкого, ненадёжного, крайне лицемерного и вообще, едва ли знакомого? И кто, в таком случае, тогда предатель? Вряд ли при королевском дворе был кто-то более посвящённый, чем Карл Лотарингский… Разве что герцог сам догадался? Но, чтобы догадаться, надо начать подозревать… Неужели всё-таки Карл сболтнул лишнее, не ведая, что творит? А потом прислал Ла Тремуя… Нет, кого угодно, но только не этого господина! Или не Карл!