Жаркая ночь
Шрифт:
С крыльца по-прежнему доносились истошный лай и рычание.
– И мне не нравится, когда люди думают, что могут врываться в мой дом когда им заблагорассудится. – Он помолчал, и усы его опустились вниз. – Но думаю, вы правы. Поскольку уж вы все равно приехали, так и быть, отвезу вас в Холлоу.
В душе Энни возродилась надежда. Может быть, он не так уж плох.
– Ой, спасибо вам большое.
– Но сначала хочу вас предупредить. Если вы дадите мне повод усомниться в вашей искренности, я немедленно вышвырну вас со своей территории.
Энни вымученно улыбнулась. Она уже и так вывела из себя его собаку, ворвалась к нему в дом без приглашения и обманула его. Но если он этого не понимает, это его дело.
– Согласна, мистер Магнуссон. Ну что, поехали?
Глава 3
«6 апреля 1832 года.
Казармы Джефферсона,
Сент-Луис
Это не война, а политическая возня. Я же мечтаю только об одном – раздобыть лошадь. Конгресс устраивает спектакль, однако не желает платить занятым в нем артистам. От меня требуют невозможного, но я дал клятву служить своей стране и сдержу ее».
Из письма лейтенанта Льюиса Хадсона своей матери Августине
Рик несколько секунд молча взирал на стоявшую посреди его кухни девицу, после чего схватил со стойки ключи, игнорируя белый конверт, прислоненный к кофеварке, и вышел.
Мисс Энни Бекетт не сделала ничего плохого, разве что нарушила его покой да заставила почувствовать себя попрошайкой.
А может, он повел себя так потому, что представлял свою нежданную гостью совершенно иначе? Она оказалась прехорошенькой. Темные вьющиеся волосы, большие карие глаза, прямые брови и обворожительная улыбка.
Чувствуя, что ему требуется время, чтобы собраться с мыслями, Рик направился к входной двери. Когда он надевал рабочие ботинки, позади раздались приглушенные шаги, и Энни вышла на крыльцо. Бак тотчас же залился неистовым лаем, и девушка громко ахнула.
Рик бросил взгляд через плечо. Она стояла, прислонившись спиной к перилам, материя на блузке туго натянулась, явив взору Рика хорошенькие груди. Он отвел от них взгляд как раз в тот момент, когда Энни повернулась к нему с широко раскрытыми от страха глазами.
– Бак, лежать! – строго приказал он собаке, и пес послушно улегся на пол, уткнулся носом в скрещенные лапы и издал тяжелый осуждающий вздох: «Эх, никогда ты не дашь мне повеселиться, хозяин!»
Спустившись с крыльца, Рик направился к расположенному поодаль гаражу, где стояли его белый двухместный пикап и трейлеры, в которых он перевозил лошадей, предоставив Энни следовать за ним.
Нет, не такой он ее себе представлял. В письмах она писала, что работает над своим проектом в течение многих лет, и он вообразил ее себе суровой неразговорчивой женщиной средних лет. А она оказалась юной милой девушкой, которой бы дома сидеть, улыбаться мужу да нянчить ребятишек, а не колесить по стране в машине с незнакомыми мужчинами.
В гараже было душно, стоял густой едкий запах бензина и масла. Футболка Рика мгновенно прилипла к телу. Нетерпеливо поправив ее, он забрался в машину, едва дождавшись, пока Энни сядет рядом, включил зажигание – пикап завелся с пол-оборота – и задом выехал из гаража. А потом так круто развернул машину, что из-под колес камешки полетели. Энни машинально схватилась за ручку двери.
– Я не тороплюсь, – бросила она.
– А я спешу: чем скорее я доставлю вас в Холлоу, тем быстрее вернусь к прерванной работе.
Он помчался по узкой дороге, не тормозя завернул за угол, и Энни вцепилась в ручку двери с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Расслабьтесь, мисс Бекетт, – усмехнулся Рик. – Я, знаете ли, уже много лет езжу по этим дорогам.
– Это еще не означает, что вы не можете на них разбиться. Сбавьте скорость!
– Это ни к чему. Мы уже приехали.
Круто свернув влево, на грязную, покрытую глубокими бороздами дорогу, Рик резко затормозил перед запертыми металлическими воротами с табличкой «Въезд воспрещен».
– Дальше не проехать, пойдем пешком.
Энни взглянула перед собой на покрытое травой поле, за которым виднелся каменистый участок земли, поросший лесом, спрыгнула на землю и зашагала вперед. Волосы ее блестели на солнце, как хорошо отполированное красное дерево, мятая юбка прилипала к ногам.
Выждав несколько секунд, Рик двинулся за ней следом, ругая себя за то, что забыл захватить с собой банку содовой. Ну и жарища стоит!
– А эта земля когда-нибудь возделывалась? – спросила Энни, когда Рик поравнялся с ней.
– Нет.
– Так, значит, эти холмы, поросшие соснами, кленами и дубами, остались точно такими, какими он их видел?
Рику показалось, что он слышит монолог из какой-то дрянной пьесы. Кто этот он, черт побери?
– Холлоу немного выше.
Они вошли в лес, и сразу стало прохладнее. Пахнуло прелыми листьями и землей, и Рику вспомнились давно ушедшие летние деньки, когда они с братьями приходили сюда, выбирали местечко поукромнее и, потягивая шипучий напиток из корнеплодов, который мастерски делал папаша Эд, восхищенно рассматривали журналы вроде «Плейбоя».
Внезапно Энни Бекетт остановилась и, наклонившись, ч принялась что-то высматривать на земле. Рик, не ожидавший, что она остановится, чуть не налетел на нее.
– Как называются эти растения с большими листьями? – спросила Энни.
– Триллиум. В начале лета на них появляются белые цветы, – ответил Рик, хмуро уставившись на маячившую перед ним округлую попку.
– Должно быть, они красивые.
Энни обернулась и сердито поджала губы, догадавшись, что он разглядывает.
«А попка у нее ничего, – подумал Рик, – и если она выставляет ее напоказ, почему бы не посмотреть». В этот момент позади хрустнула ветка, и Энни поспешно выпрямилась. Раздражение на ее лице сменилось страхом.