Жаркая ночь
Шрифт:
И тут же до нее донесся голос Бриджет:
– Наплевать, что у нее сейчас трудное время! Если она не справляется с работой, пусть ищет себе другую, где требования ниже. Я не жестокосердна, но после ее недавней вспышки даже Питер был вынужден признать, что мы просто не можем рисковать нашим…
Эбби повернула за угол, и голос пропал.
Итак, ее увольняют.
Посмотрев на часы, Эбби вздохнула. Уже почти семь, а она здесь с шести утра, и прошлую ночь проторчала до трех утра, стараясь утвердить почву под ногами и доказать
Судя по всему, теперь над ее усилиями можно только посмеяться.
К черту все! Она слишком устала, чтобы выслушивать весть об увольнении. Подождут до завтра, если им это так необходимо.
Подхватив сумку Элани, Эбби направилась к выходу из музея. Снаружи тучи висели низко и грозили дождем, поэтому она, стоя на ступеньках, стала прикидывать, что делать дальше. Почему бы не отвезти вещи Элани сразу к ее матери? Может, та знает что-то о результатах судебной экспертизы?
Едва эта мысль пришла ей в голову, как Эбби тут же решительно направилась к автобусу.
Мать Элани занимала целый этаж пентхауса в элитной высотке на набережной, и к тому времени как Эбби добралась туда, она не раз пожалела, что не взяла такси. Начал накрапывать дождь, порывистый ветер разметал французскую укладку, превратив ее в торчащие во все стороны космы, и теперь она слишком явно напоминала помятую бродяжку.
Сначала Эбби долго ждала в холле, пока швейцар разрешит ей пройти в лифт. Следующее потрясение пришло от того, что лифт открылся прямо в тот момент, когда она, глядясь в зеркало, пыталась привести волосы в порядок и уж точно не была готова увидеть перед собой Глорию Клейборн.
Глория оказалась хрупкой очаровательной женщиной с едва заметными следами мучительных переживаний на лице.
– Эбби Мейтленд – подружка Элани из музея? Это ведь вы позвонили в полицию? А я так и не поблагодарила вас…
– Это ничего. – Эбби вдруг заволновалась.
– Очень рада, что вы пришли. – Каким-то образом Глории удалось заключить Эбби в объятия, не дотрагиваясь до нее. – Элани была о вас очень высокого мнения.
– Я привезла ее вещи. – Эбби указала на сумку. – Из офиса. Фотографии, украшения и все в таком роде…
Веки у Глории дрогнули.
– В самом деле? Вы очень любезны, благодарю вас. Положите это сюда. – Она отодвинула в сторону широкую дверцу зеркального шкафа. – Я разберу все позже.
Эбби сунула сумку в шкаф, и Глория плотно задвинула дверцу. Теперь последний кусочек живой Элани, который только что был у нее в руках, оказался погребен сейчас под грудой старой одежды.
Эбби поморщилась. Конечно, было бы сплошным идиотством впадать в истерику из-за дурацкой спортивной сумки; да и кто будет осуждать женщину, которая пытается избежать напоминаний о своей утрате?
– Мне пора, – заторопилась Эбби. – Не хочу задерживать вас…
– Нет-нет, вы обязательно должны зайти и выпить со мной чашку чаю. – Глория показала в глубь пентхауса.
Внутри
Несколько минут спустя Эбби уже держала в одной руке песочное печенье, а в другой – чашку с чаем, но разговор как-то не клеился, и Эбби, сунув руку в карман блейзера, где лежала их фотография с Элани, ухватилась за нее, как за талисман.
На удивление, в тот же момент к Эбби вернулась ее всегдашняя находчивость.
– Не говорил ли вам Клиланд о том, на какой стадии сейчас находится расследование?
Глория озадаченно посмотрела на нее:
– Расследование?
– Расследование убийства, – подсказала Эбби. – Мне показалось, если похороны назначены на понедельник, они уже сделали вскрытие.
Глория покачала головой.
– Не думаю, что существуют какие-нибудь сомнения в том, что произошло, – осторожно сказала она. – У полиции тоже нет сомнений.
Слава Богу! Наконец хоть какая-то добрая весть.
– Ну разумеется, – обрадовалась Эбби. – Это же очевидно, что убийца – таинственный Марк.
Глория покачала головой.
– Нет, Эбби вряд ли это так, – сказала она вежливо. – Не было никакого убийства.
Эбби непроизвольно стиснула руки. И печенье, раскрошившись, оказалось на ее коленях.
– Что вы имеете в виду?
Лицо Глории вдруг показалось ей твердым и гладким, как фарфор.
– Скажите мне, насколько близко вы были знакомы с моей дочерью?
Эбби прикрыла рот салфеткой.
– Я довольно хорошо ее знала. Когда я переехала сюда три года назад, Элани познакомила меня со своими друзьями, что очень мне помогло. Она была на удивление ласковой девушкой, другой такой я не встречала.
– Ласковой – да. – Улыбка Глории чуть померкла. – Сильной – нет. Вы и не представляете, насколько хрупка была ее психика…
– Возможно, вы правы. – Эбби постаралась скрыть свой протест. – Но какое отношение это имеет к…
– Она писала себе письма, когда училась в средней школе, все они были от воображаемых бойфрендов. Потом она посылала их себе: как видно, воображаемые отношения ее устраивали больше, чем реальные. Меньше проблем, меньше требований, знаете ли. И еще… – Глория замялась. – Понимаете, до этого несчастья у нее уже были две попытки самоубийства.
Эбби вздрогнула.
– К несчастью, это так. Первый раз в тринадцать лет, – не торопясь продолжала Глория. – Тогда она выпила целую пачку таблеток от бессонницы. В следующий раз все повторилось в девятнадцать, и снова таблетки. В пубертатном возрасте Элани много времени проводила в психиатрических клиниках. Удивительно, что она никогда не говорила вам об этом.
С трудом удержавшись, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, Эбби оглядела нетронутую стерильную обстановку апартаментов Глории Клейборн.