Жаркая осень в Мадриде
Шрифт:
— Спасибо большое! Я тронута до глубины души вашим вниманием, и чувствую себя очень уютно в вашей семье. Вы устроили в мою честь такой праздник, мне даже как-то неловко, — ответила Эсперанса.
— Это наша семейная традиция. У нас так принято принимать гостей, — добавила Татьяна.
Потом все принялись поглощать яства, для Антонио и Рафаэля этот был «праздник живота», поскольку они оба были мясоедами, и поглощали пищу с большим удовольствием и аппетитом.
Эсперанса старалась попробовать всего понемногу. Ей понравились салаты, закуски, заливная рыба, которую в Испании не готовят таким образом. Особую благодарность она выразила Татьяне за приготовленные морепродукты и рыбу.
Потом
— Дорогая Эсперанса! Мои любимые родители! Я хочу попросить вашего благословения на брак с этой замечательной, умной и красивой девушкой, которая стала для меня самым родным и близким человеком, — пафосно произнёс Рафаэль, достал коробочку, и снова обратился к Эсперансе:
— Любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?
Эсперанса сначала посмотрела на родителей Рафаэля, которые закивали головой в знак согласия, а Татьяна сказала, что именно о такой невестке она мечтала всю жизнь, подошла к ним, поцеловала Эсперансу и Рафаэля, а потом осенила их православным крестом.
— Рафочка, любимый мой, я согласна! — ответила Эсперанса.
Рафаэль надел кольцо на безымянный палец левой руки Эсперансы, обнял и поцеловал свою невесту. Потом их поцелуй затянулся, а они совершенно не стеснялись родителей, и в этот момент были безумно счастливы, а Татьяна с Антонио стали аплодировать влюблённым. Мать Рафаэля даже смахнула слезу, радуясь счастью своего сына.
— Ну, вот теперь ты моя официальная невеста! Я даже сам не думал, что всё произойдёт так быстро и так просто. Я очень счастлив! А ты рада? — спросил Эсперансу Рафаэль.
— Я не просто рада! Я потрясена всем происходящим! Я так люблю тебя! Мне кажется, что это волшебный сон! Мы с тобой всего несколько дней вместе, а я уже твоя невеста! Так не бывает!
— Нет, так бывает! Мы уже любили друг друга эти последние два месяца, потому что, наши души искали встречи, и давно были готовы соединиться.
— Как ты красиво говоришь! Скажи мне, удобно ли будет попросить тебя или твоих родителей рассказать мне о своей семье? Я ведь должна знать, за кого выхожу замуж! — спросила Эсперанса, прижимаясь к своему жениху.
36
После небольшой паузы все снова сели за стол. Есть уже не хотелось, но перед тем, как подать десерт, Рафаэль обратился к родителям, и попросил их рассказать историю своей семьи.
Первым семейную сагу начал рассказывать Антонио:
— Как вы все хорошо знаете, Гражданская война в Испании 1936–1939 годов наделала много горя нашей стране. Страна Басков и Каталония стали основными центрами сопротивления Франко со стороны республиканцев. Начиная с 1937 года, когда ситуация на фронте была критической, Народный Фронт с помощью Международного Красного Креста принял решение об эвакуации детей, чтобы спасти генофонд страны от бомбардировок и военных действий. Испанских детей вывозили в Англию, Францию, Бельгию, Швейцарию, Мексику, Советский Союз и другие страны.
Мой отец, Иньяки Аймар, родился в многодетной семье, и был последним, пятым ребёнком. Его отец, или мой дед, Андони Аймар, которого я никогда не знал, вместе с тремя старшими детьми принимал участие в этой войне. Двое старших детей, Икер и Рауль, погибли в этой бойне, среднему сыну Хавьеру удалось эмигрировать на Кубу, а потом его след затерялся, и мой дед решил отправить в 1938 году двух младших детей — Даниэля и Иньяки, в Советский Союз. Сам дед после поражения Республики в гражданской войне был арестован, и больше пятнадцати лет провёл в разных тюрьмах, и почти десять лет из пятнадцати — в одной из самых ужасных тюрем Мадрида — Карабанчель. Его выпустили в 1954 году, и его жена Аранча, дождалась своего мужа, но им не суждено было долго прожить вместе. Они пытались разыскать своих младших детей, но безуспешно. Испания прервала дипломатические отношения с Советским Союзом, а информация об испанских детях была засекречена из соображений безопасности. Аранча умерла в 1956 году, а Андони в 1959, так ничего и не узнав о своих детях.
Иньяки и Даниэль благополучно прибыли в Советский Союз, и воспитывались в детском доме в городе Пушкин под Ленинградом. Когда они выехали из Испании, Даниэлю было двенадцать лет, а Иньяки — десять. Условия там были тяжёлые, особенно, в зимнее время, дети простужались и часто болели туберкулёзом. В 1940 году Даниэль умер от туберкулёза, а Иньяки остался один в возрасте двенадцати лет. Когда началась война в Советском Союзе, детский дом эвакуировали в Среднюю Азию.
После войны с группой выпускников испанские подростки приехали в Крым, в Симферополь, где климат был более мягким. Ещё в детском доме Иньяки познакомился со своей будущей женой — Долорес Гонсалес, которая была родом из Мадрида. Её родители погибли во время Гражданской войны, и у неё практически никого не осталось. Иньяки женился на Долорес почти сразу после того, как им исполнилось 18 лет. Они прожили долгую счастливую жизнь. Я хорошо помню свою маму Долорес, которую мы все звали мама Лола. Она была очень доброй и ласковой, но, к сожалению, её уже больше нет с нами. Она прожила только на два года больше моего отца, который умер ещё раньше, как только мы переехали в Испанию.
В этом браке у моего отца родилось трое детей. У меня есть старший брат Пабло, который сейчас также живёт с семьёй в Сан-Себастьяне, и сестра Амайя, которая со своей семьёй живёт в Биаррице, во Франции.
— Со своей женой Татьяной я познакомился в Ялте. Может быть, лучше пусть она сама расскажет о нашей совместной жизни, — предложил Антонио, передавая эстафету Татьяне, которая продолжила рассказ мужа:
— Да, я хорошо помню, что во время летних каникул, я вместе с подругами поехала отдыхать в Ялту. В то время я училась на факультете математики Симферопольского пединститута. Мы загорали на городском пляже, и к нам приклеилось два молодых человека. Это был Антонио и его старший брат Пабло. Мы услышали иностранную речь и подумали, что это какие-то туристы. Но тогда это было большой редкостью. Они поглядывали на нас, а мы строили им глазки.
Потом Антонио подошёл ко мне и сказал по-русски, почти без акцента:
— Если вас зовут Татьяна, вы станете моей женой. Я так решил!
Возможно, они слышали наш разговор, и таким образом узнали наши имена. А я ему с очень серьёзным видом ответила:
— Да, меня зовут Татьяна. Но замуж я за вас не собираюсь! Я так решила!
Потом мы долго хохотали, каждый день встречались на пляже. Антонио очень красиво ухаживал за мной: дарил цветы, конфеты, приглашал в кино и ресторан. В конце концов, я не устояла перед его обаянием. Мы встречались почти год, а на последнем курсе института я вышла за него замуж. Между прочим, Рафаэль очень похож на молодого Антонио.
Через год у нас родился наш первенец Иван, который категорически отказался ехать вместе с нами в Испанию. Ему тогда уже исполнилось восемнадцать лет, и он встречался с девушкой, и сказал, что без неё никуда не поедет. Поэтому сейчас продолжает жить в Симферополе с семьёй, в которой растут две чудесные девочки, но раз в два года приезжает к нам в гости. Его дочери — Анна и Мария учат испанский, и неплохо на нём говорят.
Наш второй сын Артуро родился через шесть лет после Ивана. Он сейчас также живёт в Сан-Себастьяне со своей семьёй. А наш любимец, и твой жених — Рафаэль, родился уже здесь, в Сан-Себастьяне. Вот теперь надеемся, что он тоже скоро женится, и подарит нам внуков.