Жарким кровавым летом
Шрифт:
— Эрл?
— Я думал, что ты спишь, милая. Тебе нужно немного поспать.
— Я не могу спать, если ты никак не заснешь. Эрл, с тобой все в порядке?
— Да, мэм. Все хорошо.
— Эрл, ведь ты пил, правда? Я чувствую запах.
— Да, я останавливался, чтобы выпить, пока гулял. Я праздновал. Я был счастлив. Я повстречался с президентом. Я побывал в Белом доме. Я получил большую медаль. Меня фотографировали. Таких дней бывает немного.
— Эрл, кстати, о медали. Она оказалась в кармане твоих форменных брюк. Лента вся помялась. Я положила ее в коробку. Ты должен беречь
— Знаешь, милая, если у меня когда-нибудь будет сын, не думаю, что я скажу ему: «Вот, смотри, каким великим человеком был твой отец». Так что, если у меня будет сын, я позволю ему просто вырасти без всяких баек о том, какой я славный и знаменитый, тем более что сам никак не припомню в своей жизни ни одного такого вот проклятого великого дня.
— Эрл, ты все это время такой сердитый.
— Я переборю это, клянусь тебе, Джуни. Я знаю, что для тебя это будет нелегко. Понимаю, что теперь совсем не похож на того человека, за которого ты вышла замуж.
— Тот Эрл был красивым и гордым и в своей форме выглядел просто восхитительно. Он был похож на кинозвезду. Все девушки были без ума от него. А я так влюбилась в него! Боже, я тогда думала, что не доживу до рассвета. А потом он пригласил меня танцевать. Но этот Эрл более человечен, чем тот. Да, этот Эрл больше мужчина, настоящий мужчина. Он делает свою работу, даже если ненавидит ее, и никогда ни на кого не жалуется. Он настоящий мужчина, и теперь он каждую ночь будет дома, и мне больше не нужно бояться, что придет какое-то письмо, где будет сказано, что он убит.
— Сладенькая моя, какой же ты персик. Ты лучше всех на свете.
Он наклонился в темноте и поцеловал жену.
Она прикоснулась к нему рукой; это было прикосновение особого рода, говорившее о том, что нынешняя ночь очень хороша для телесной близости. Но он остался сидеть.
— Я сначала должен кое-что тебе сказать.
— Эрл, мне не нравится этот тон. В чем дело? Это касается тех двоих типов, которые явились в отель искать тебя?
— Да, ты права.
— Хлыщ в дорогом костюме и печальный старик. Хлыщ мне очень не понравился.
— Мне он тоже не слишком понравился, но тут уж ничего не поделать. Его зовут Беккер, и когда-нибудь он станет большой шишкой. Он уже сейчас политический деятель, избран на серьезный пост. Эти два парня предложили мне работу.
— Ты согласился?
— Это означает немного больше денег. И еще, что я не оставлю свои пальцы в пилораме. Они обещали платить мне сотню в неделю. Получается больше пяти тысяч долларов в год, не считая, конечно, налогов. У них также предусмотрены страхование жизни и медицинские выплаты от штата Арканзас, так что можно будет не беспокоиться об оплате докторов. Они даже подбросили мне деньжат на новую одежду. Мне следует купить несколько костюмов.
— Но это опасно.
— Почему ты так думаешь?
— Чувствую по твоему голосу.
— Конечно, может возникнуть некоторая опасность. Но вовсе необязательно. Главным образом это будет обучение.
— Обучение?
— Придется обучать нескольких мальчишек. Я буду работать с молодыми полицейскими, натаскивать их по части пользования огнестрельным оружием,
— Эрл!
— Да, мэм?
— Эрл, ты будешь готовить их к войне?
— Ну, не совсем, милая. Ничего похожего на войну. Им нужно совершать облавы в игорных заведениях. Этот парень — новый окружной прокурор Гарленда.
— Хот-Спрингс!
— Да, Хот-Спрингс. Он намерен попытаться очистить город.
— Мы переезжаем в Хот-Спрингс?
Да будь он проклят, если отложит это хотя бы ненадолго. Он сделает так, что она с величайшей радостью воспримет идею переезда из поселка для ветеранов в Кемп-Шаффи туда, где у них, возможно, будет дом со стенами, ровными от пола до потолка, а не сходящимися кверху от середины, с настоящим полом вместо грубого настила из некрашеных досок, которые никогда не бывают чистыми, с потолком, который не гремит и не протекает под дождем. У них будет большой холодильник, и ей не придется ходить за покупками каждый день. Душ будет прямо в доме, а может быть, не только душ, но и ванна. И плита будет газовая.
— Пожалуй что переедем, — сказал он, помолчав. — Пожалуй что скоро. У нас будет хороший дом за городом, подальше от суеты. Там, в этом городе, вскоре может начаться изрядная суета.
— Но ведь я туда не еду, ведь так, Эрл?
— Нет, мэм. Не сразу. Мне нужно будет сначала осмотреться самому. Но тебе не о чем беспокоиться. Зарплату будут переводить прямо тебе. Ты сможешь положить часть денег на счет в банке штата, а то, что мне потребуется на текущие расходы, я буду получать по чекам. Ты хорошенько продумаешь, что нам может понадобиться, а уж потом, через некоторое время, мы переедем насовсем.
Джун ничего не сказала. Она передернула плечами, повернулась на спину и напряженно уставилась в верхнюю полку. Когда же выражение ее лица несколько смягчилось, стало казаться, что мыслями она далеко-далеко от этого темного купе.
— Ты понимаешь, в первые дни просто не удастся устроить тебя там, — сказал он. — Придется немного подождать. Я некоторое время пробуду в Техасе; там мы будем обучать этих ребятишек, а после переберемся в Гарленд. Но я даже не буду ходить в рейды. Я нужен им как инструктор и сержант. Я должен согнать всех этих мальчишек в одно стадо, точно так, как это было в Корпусе, только и всего. Там действительно существует проблема безопасности, по крайней мере так они говорят, но ведь ты же знаешь, нужно только не забывать об осторожности, вот и все.
— Я все могу отгадать по твоему голосу. Ты будешь ходить с ними на облавы. Такой у тебя характер.
— Это не планируется. Они вовсе не хотят, чтобы великий герой вроде меня совался под выстрелы.
— Они-то, может, и не планируют, но твой характер не переделать, и ты будешь следовать его велениям. То есть водить людей в бой и делать все возможное, чтобы они уцелели. Такой уж ты есть.
— Об этом и разговора не было. Мы не хотим брать туда с собой женщин только из простой предосторожности. Очень уж в Хот-Спрингсе все прогнило. И уже в течение многих лет. Все полицейские продажны, газеты продажны, и судьи тоже продажны.