Жатва душ. Остров мертвых

Сугралинов Данияр

Маша, словно почувствовав эти терзания, нашла мою руку и крепко сжала.

А без двух минут пять в зал вошла… нет, вплыла Виктория. Пересчитав нас, она отчиталась перед Папашей:

— Эстебан и Майкл на постах, остальные собрались. Можно начинать.

Девушка босса заняла свое место в первом ряду. Папаша протяжно откашлялся, прочищая горло, и в зале воцарилась мертвая тишина.

— Рад вас приветствовать, друзья! — заговорил он, и его голос разнесся гулким эхом.

То ли его тут безмерно уважали, то ли он зашугал аудиторию. Сергеич поерзал на стуле — тот заскрипел. Папаша встретился взглядом с электриком,

и он замер, вжался в стул. У кого-то заурчало в животе, но звук тут же стих.

— Напоминаю, что вчера мы нашли троих выживших: Блессику, Дональда и… — Он сбился, забыв, видимо, имя китайца, и прочел его прямо из профиля: — И Донга. Или Пэна, не знаю, к сожалению, что там имя, а что фамилия. В общем, Донга Пэна, товарища из братского Китая. Все они были нулевого уровня, а сегодня — как минимум пятого!

Он перевел взгляд на нас, точнее, на меня. Один Донг Пэн вопросительно пялился на Папашу, трижды услышав свое имя, но так и не поняв, чего от него хотят.

— Но сегодня у нас семеро новеньких! И все наши соотечественники! Да вы посмотрите, какие толковые ребята! Михаил Сергеевич, поднимитесь!

Наш электрик встал, приложил руку к груди.

— Претендент седьмого уровня! Невероятный результат для такой слабой группы! Михаил Сергеевич, мое уважение!

Совсем уж отсутствием совести Горбачев не страдал — зарделся, забормотал:

— Да я-то чо? Я ничо, это все… — и запнулся, побоявшись проговориться.

Тем временем Папаша продолжал представлять нашу группу:

— Еще один наш соотечественник! Максим Николаевич Тертышный, претендент четвертого уровня.

Макс встал, едва не завалив весь ряд, и счел нужным уточнить:

— Из Казахстана я, Павел Павлович!

— Неважно, все одна страна, — отмахнулся Шапошников и перешел к Маше: — Шестой уровень у прекрасной девушки Марии Андреевны Шевченко! Спортсменка, комсомолка, красавица, хоть грамоту вручай! Настоящий боец, сразу видно!

«Настоящий боец» и бровью не повела на неуклюжие комплименты в духе товарища Саахова.

— И чистильщик группы… — Папаша откашлялся и представил меня. — Денис Александрович Рокотов.

Я поднялся, чтобы все могли меня увидеть.

— «Нулевка»! — выкрикнул Амир. — Тоже мне!

— Да, я об этом и хотел побеседовать, — продолжил Папаша. — Денис Александрович почему-то все еще нулевого уровня, хотя команда у него более чем развитая. К этому разговору мы вернемся, Денис. Надеюсь на откровенность, потому что мы теперь одна коммуна и должны доверять друг другу.

Он глотнул воды и продолжил:

— А вот вторая группа вся нулевая, даже не претенденты. Знакомьтесь, Карина Геннадиевна! — Бывшая встала. — Элеонора Леонтьевна. — Врачиха поднялась, только когда села Карина. — И Еремей Иваныч Кукушкин, человек, как многие уже поняли, гниловатый. Но разбрасываться человеческим ресурсом мы позволить себе не можем, а потому и такому найдем применение…

— Сортиры чистить! — выкрикнул Сергеич.

— Говно отмывать! — добавил Амир.

Боевики заржали, Шапошников тоже улыбнулся.

Гуру нелестный эпитет о себе проигнорировал — поднялся, преисполненный величия, словно не его меньше часа назад девчонка уронила в грязь и расквасила губу.

— Что же вы, Еремей Иваныч, столько дней труса праздновали? У вас под опекой пять девушек было, а вы одну на

верную смерть отправили, и хорошо, что она выжила, а двух практически собственными руками убили. Разве так должен был поступить мужчина? Честно признаюсь, не хотелось бы видеть вас в команде.

Гуру космоэнергетического мошенничества сник, опустил плечи и проговорил:

— Я осознал свою вину и готов загладить ее трудом. Любым трудом!

— Да неужели, — зло прошептала Маша. — Вот червь, и тут выкрутился!

— Признаюсь, в прежние дни я бы такого, как ты, выгнал без раздумий, — сказал Папаша, перестав называть гуру на «вы». — Но сейчас время смутное, сохранивших разум остались единицы. Не я давал тебе душу, не мне ее забирать. Потому предоставляю тебе последний шанс. Малейшее нарушение — и отправишься на вольные хлеба. Все, решение окончательное.

Выдохнув, Еремей сел на место и снова расправил плечи.

— У параши твое место, петух! — выкрикнул Сергеич, не утерпев.

Кто-то из группы Рябого заржал. Папаша же заткнул электрика взглядом.

— Теперь о наших планах и о том, чем мы располагаем на данный момент. Предоставляю слово своему заместителю по хозяйственной части, Борис Борисычу Сухозаду.

В зале раздались смешки, которые, впрочем, тут же прекратились, стоило Папаше сверкнуть очами в сторону юмористов. «Надо же, как силен авторитет этого человека», — подумал я еще раз, гадая, как за три-четыре дня Папаша сумел не просто собрать группу и сплотить ее, но и добиться полного подчинения.

Пухлощекий Сухозад крадучись прошествовал к трибуне, подождал, пока Папаша рассядется, открыл красный журнал и заговорил нудным канцелярским языком:

— На данном этапе, пока более подходящее убежище не найдено, решено обосноваться здесь, в бывшем административном корпусе. Обитаемым остается второй этаж. Он включает в себя семь кабинетов, без штабных номеров, оборудованных под спальни и снабженных постельными принадлежностями, по четыре-шесть коек в каждой. Также в наличии тридцать литров бензина, девятнадцать лопат…

Его заупокойный тон убаюкивал, и народ зевал с закрытым ртом, а Сухозад все занудствовал, отчитывался о намародеренном. Надо отдать должное, продовольствием они запаслись на несколько месяцев.

Когда он закончил, слово снова взял Папаша:

— Теперь о наших планах. В ближайшей перспективе — прочесать окрестности, найти выживших и влить в свои ряды…

— «Калигайахан» будем мародерить? — перебив, спросил Волошин. — Слышал, там телочки улетные с папиками понаехали.

— Обязательно, — ответил Шапошников, — но не в ближайшей перспективе. Далековато до него, а у нас бензина не так много. Что касается других выживших, которых мы, верю, еще найдем, развивать будем каждого члена команды! — Он многозначительно посмотрел на нашу группу. — Ведь пока едины — мы непобедимы. Как вы уже заметили, останавливаться на достигнутом нельзя, потому что кадавры тоже развиваются. Когда накопим достаточно сил, можно попробовать поехать в город. Вижу вопросы на ваших лицах: почему не сейчас? Потому что там есть свои группировки, в основном из местных, которые захотят усилиться за наш счет, ведь мы для них чужаки. Не забываем, что почти все из нас — туристы. А в городе много местных, и они могут нас не просто не принять, а воспользоваться нашей малочисленностью…