Жажда любви
Шрифт:
– Он и научил меня без сожаления жертвовать фигурами, – продолжала Джемма. – В одной выигранной им партии он пожертвовал королевой, произвел в королевы пешку и взял мою королевскую ладью.
– Вы переспали с ним, чтобы отпраздновать победу? – осведомился он.
– Нет, – покачала головой Джемма, ничуть не оскорбившись.
– Думаю, если бы я встретил женщину, которая могла бы стать мне достойной соперницей, сделал бы все на свете, чтобы добиться ее.
– Неужели?
Сейчас она казалась классической греческой статуей,
– Игра в шахматы подобна музыке и страсти. Она дает мне еще одну причину, чтобы жить. А уж объединить и то, и другое… да это рай на земле! – продолжал он.
– Однажды я любила мужчину под звуки скрипки, – вспомнила она, и легкая улыбка, игравшая в уголках ее губ, зажгла кровь.
– Но вы когда-нибудь отдавались гроссмейстеру?
– Это зависит от того, что подразумевать под этим определением.
– Под это определение подхожу я. И Филидор, разумеется.
– Гроссмейстер, похожий на пешку, не в моем вкусе. Кроме того, я должна добавить, что Филидор счастливо женат, а мадам Филидор скорее всего не понравится любое посягательство на ее короля.
– К сожалению, – усмехнулся он. – Хотя должен предупредить: сам я никогда не считал, что король владеет королевой. В королевах так много дерзости и огня, они имеют право ходить в любом направлении. Они атакуют и контратакуют.
– Тут вы правы. Они могут действовать независимо, – согласилась она и встала. Разочарованный Вильерс тоже поднялся. Ему вовсе не хотелось уходить. Хотелось остаться в спальне Джеммы. Вести двусмысленную беседу о шахматах и желании.
– Если вы переживете вторую игру, – заметила она, поднимаясь, – я согласна подумать о вашем предложении. Сознаюсь, оно весьма интересное.
– Какое предложение? – спросил он, механически вставая, но по-прежнему размышляя об игре.
– Сыграть вторую партию вслепую и в постели. Представляю, как будут забавляться изгнанные в коридор слуги! Но, повторяю, я согласна об этом подумать.
Вильерс никогда не был так близок к тому, чтобы возненавидеть женщину, которую вожделел. Честно говоря, он ненавидел – пусть всего несколько мгновений – любого, кто выигрывал у него шахматную партию. Но когда этот любой – женщина, казавшаяся абсолютно безразличной к его предложению уложить ее в постель, кто угодно придет в бешенство.
Он спускался по ступенькам вслед за Джеммой, мрачно разглядывая ее тонкую фигурку, изящные плечи и тусклое золото волос…
Иисусе!..
Он только что встретил женщину, которую захотел по-настоящему. И она оказалась первой, кто победил его.
Вполне вероятно, что эти два факта между собой не связаны.
И все же с этими матчами что-то не совсем так. Не странно ли, что она вовлекла его в игру, едва успев приехать в Англию?
Неужели за всем этим стоит Бомонт? Трудно поверить.
Он представил холодные, сверкающие бешенством глаза бывшего друга и отчетливо понял, что Элайджа понятия не имел о его присутствии на балу… как и о двустороннем матче.
Значит, она затеяла это ради шахмат.
Или понадобился мальчик для битья? Она вообразила, что сможет попросту вытереть об него ноги! Об него, лучшего шахматиста в Англии! Сбить его с толку, задавая провокационные вопросы в нужные моменты!
Его затрясло от ярости. Черт с ней и с ее женскими играми! Хочет знать, противостоял ли он похоти? Противостоял, и еще как! И отныне он будет как скала во всем, что касается герцогини Бомонт.
Ни одна женщина не завлечет его в капкан ни своей красотой, ни шахматным талантом.
Собственно говоря…
На его лице медленно проступила улыбка.
Ему пора жениться. По его мнению, брак – безжалостным убийца похоти. Приятно думать, что Джемма узнает, как, играя с ней в шахматы, он одновременно строил брачные планы. Это сильно омрачит ее крошечный успех.
Да, это прекрасное решение.
Женитьба.
Глава 19
Роберта восприняла новости о том, что отец только что приехал и ждет в гостиной, с чем-то весьма близким к истерике. О нет! Он не мог сделать с ней такого!
– Маркиз один? – спросила она, безуспешно пытаясь казаться спокойной.
– Насколько мне известно, нет, – ответил лакей с непроницаемым видом.
Ну разумеется, не один! Привез с собой миссис Гроуп! Девушка в отчаянии огляделась.
– А герцогиня у себя?
– Не могу сказать, ваша милость. Угодно, чтобы я справился у камеристки ее светлости?
– Да, пожалуйста.
К сожалению, оказалось, что герцогиня играет в шахматы с герцогом Вильерсом, но обещала при первой возможности присоединиться к леди Роберте.
Придется решать, что делать. Как заставить отца уехать?.. Эта мысль билась в ее голове похоронной мелодией. Он должен убраться, убраться, убраться!..
– Пожалуйста, заверьте лорда Гриффина в моем совершеннейшем почтении. И спросите, не будет ли у него времени встретиться со мной в библиотеке, – попросила она лакея. Тот поколебался.
– Что передать маркизу, ваша милость?
– Мои извинения. Скажите, что я еще не готова принимать визитеров. Я увижусь с ним, как только смогу.
Роберта расстроилась еще больше, когда, услышав ее требование, Деймон разразился смехом.
– Помочь вам избавиться от папаши? Весьма недоброе намерение, недостойное члена семейства Рив, – едва выговорил он, укоризненно качая головой.
– Пожалуйста! – взмолилась она. – Пожалуйста!.. Вы и не представляете, каков мой отец! Он все испортит! Все!
В голосе ее звенели слезы.
– Но что я могу сделать? – нахмурился он. – Только не плачьте. Распутники вроде меня не выносят женских слез. Они напоминают нам о тех несчастных, которых мы безжалостно оставили рыдающими на обочине.