Жажда
Шрифт:
– Как тебя зовут? – спросил он гортанным голосом.
Она никогда не называла клиентам свое настоящее-вымышленное имя, но он был не простым клиентом, ведь так? Не вмешайся он тогда, для нее дела бы приняли опасный поворот. Трэз был далеко от клуба, вышибалы разбирались с потасовкой у бара, а коридор вел прямо к парковочной зоне. Минутная заминка, и эти качки из колледжа могли затащить ее в машину и….
– У тебя кровь на рубашке, – сказала она, снова ополаскивая полотенце.
Потрясающий собеседник,
Он приподнял веки, но не взглянул на себя. Он смотрел на нее.
– У меня есть и другие рубашки.
– Охотно верю.
Он слегка нахмурился.
– Такое часто происходит с тобой?
С кем-то другим, она бы быстро оТрэзала «конечно, нет», но, учитывая то, что он сделал для нее в коридоре, он заслужил немного правды.
– Есть вероятность, что ты под прикрытием? – прошептала она. – Тебе не обязательно отвечать, я просто должна была спросить.
Он потянулся в нагрудный карман своего пальто и достал визитную карточку.
– Я не могу оказаться копом. Сейчас я не настолько нелегален, как раньше, но все равно мне не получить значка, даже если захочу. По иронии, ты можешь доверять мне.
Она взглянула на протянутую им карточку. Группа «ДиПьетро». Юридический адрес – в центре Колдвелла. Очень дорогая бумага, броский логотип фирмы, куча телефонов и е-мэйл адресов для связи. Положив карточку на столик, она подумала, что слова о непричастности к Колдвеллскому отделению полиции были правдивы. Но доверие? Она больше не доверяет мужчинам.
Особенно тем, которые ее привлекали.
– Так, часто подобное происходит? – снова спросил он.
Мария-Тереза вернулась к вытиранию его лица, спускаясь от щек к губам.
– Большая часть людей ведет себя нормально. Администрация тоже не дает нас в обиду. Мне никогда не причиняли вреда.
– Ты… танцовщица?
На какую-то секунду в воображении возникла картина, где она говорит ему, что она всего лишь зависает в тех клетках, танцует, красуется и просто радует глаз. Она представила, как он тогда поступит: он облегченно вздохнет и станет вести себя так, будто она была обычной женщиной, которая зацепила его взгляд. Никаких осложнений и подтекстов, простой флирт, который может привести к постели.
Ее молчание заставило сделать его глубокий вдох, причем не в стиле «уф, как хорошо». Когда он выдохнул, мускулы на шее напряглись словно прутья, будто он боролся с желанием поморщиться.
Вот в чем ее проблема: она больше никогда не станет заводить «нормальное» знакомство с мужчиной. У нее был темный секрет; и с ним придется выгадывать время, когда уже можно будет разоблачить его… в ином случае, она будет считаться лгуньей за свое бездействие.
– Сильно болят руки? – спросила она, чтобы заполнить вакуум.
Когда он вытянул ладони, она осмотрела костяшки. На правой руке они были сбиты и кровоточили,
– Часто спасаешь женщин?
– Нет, на самом деле. Кстати, ты потеряла сережку.
Она прикоснулась к мочке уха.
– А, я знаю. Собиралась сегодня надеть другую пару, но…
– Кстати, меня зовут Вин. – Он протянул руку в ожидании. – Приятно познакомиться.
При других обстоятельствах она бы улыбнулась ему. Десять лет или целую жизнь назад, она бы улыбнулась и протянула свою в ответ. Сейчас она почувствовала лишь грусть.
– Приятно познакомиться, Вин.
– Тебя зовут...?
Она разорвала рукопожатие и наклонила голову, концентрируясь на его костяшках.
– Мария-Тереза. Меня зовут… Мария-Тереза.
***
У нее изумительные глаза.
Мария-Тереза с потрясающим французским именем обладала изумительными глазами. И нежными руками, которыми бережно вытирали его лицо этим теплым полотенцем, будто его порезы и царапины представляли большую важность.
Черт, ему захотелось влезь в еще одну драку, чтобы она снова смогла за ним поухаживать.
– Наверное, тебе следует сходить к врачу, – предложила она, аккуратно вытирая полотенцем сбитые костяшки.
Он рассеянно обратил внимание, что махровое полотенце, поначалу белое, сейчас стало розовым от его крови, и он был рад, что она надела перчатки – не потому, что у него мог оказаться положительный анализ на ВИЧ, а потому что надеялся, что она защищает себя от того, чем зарабатывает на жизнь.
Он надеялся, что она только танцевала. Правда, надеялся.
Она сполоснула полотенце.
– Я сказала, что тебе следует показаться врачу.
– Я буду в порядке. – А как же она? Что бы случилось, если они с Джимом не пришли на помощь?
Господи, у него внезапно возникло столько вопросов. Он хотел знать, почему такая женщина занималась подобной деятельностью. Хотел знать, какая нужда довела ее до такой жизни. Хотел знать… что он мог сделать, чтобы помочь, и не просто этой ночью, а завтра и послезавтра.
Но это его не касалось. Более того, у него возникло предчувствие, что если он начнет вытягивать у нее подробности, то она окончательно закроется от него.
– Могу я кое-что спросить у тебя? – выпалил он, не в силах сдержать себя.
Она замерла с полотенцем в руке.
– Давай.
Он знал, что не следует этого делать, но не мог противостоять непреодолимой тяге к ней. Влечение не было причастно к его мозгу, оно исходило из… ну да, сердце прозвучит слишком мелодраматично. Но что бы там не двигало им, оно исходило из центра его груди.