Желание демона
Шрифт:
— Мне тоже, — Лиза отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть в пронзительные тёмно-синие глаза подруги, наполненные состраданием. — На самом деле, всё это получилось так глупо и нелепо. Я хотела спасти свою семью, а в итоге уничтожила её.
Местоимение “я” по отношению к тому, что вроде как совершила Альма, неприятно царапнуло горло. Судорожно сглотнув, Лиза сделала ещё один глоток вина, стараясь перебить неприятную горечь, неизвестно откуда возникшую на кончике языка.
Тионора подалась вперёд и накрыла ладонью руку Лизы, лежащую на краю стола, ободряюще сжав её.
— Ты ведь знаешь, что я всегда готова тебя выслушать? — глаза цвета ночного неба, казалось, смотрели в самую душу. — Я, конечно, не всесильна, и даже до того же Нибраса мне очень далеко. И всё же, если я могу тебе чем-то помочь…
Лиза решительно отняла у неё свою руку, отрицательно качнув головой.
— Я сомневаюсь, что в этом мире есть хоть кто-то, способный мне помочь, — надломленным голосом проговорила она. — То, что происходит со мной… это безумие. Но это моё личное безумие, и я должна разобраться с ним сама.
— О каком безумии ты говоришь? — Тионора нахмурилась. — Лиза, пожалуйста, не молчи. Мы ведь подруги, не так ли? Ты всегда можешь поделиться со мной своими переживаниями, мыслями и чувствами. Ты знаешь, я никогда не буду смеяться над тобой и всегда поддержу.
Лиза нервно закусила нижнюю губу — глаза затуманила пелена слёз.
— Я запуталась, Нора, — жалобно всхлипнув, выдавила из себя она. — Я не понимаю, что со мной происходит. Кто я? Альма? Лиза? Все эти воспоминания: из этой жизни и из прошлой — они перемешались, и я совершенно запуталась в них. Вернее, не в самих воспоминаниях — я прекрасно осознаю, какие их них принадлежат Лизе, а какие Альме, — а в эмоциях, которые они у меня вызывают. Альма… она была чудовищем. То, что она делала: её поступки, желания и стремления — всё это чуждо Лизе. Лизу воспитывали не так! Но при этом всё чаще моими действиями руководит именно Альма, её опыт диктует мне, как поступать в той или иной ситуации. — Лиза вновь громко всхлипнула и почувствовала, как солёная влага потекла по щекам. — Боже, Нора, мне так страшно! Порой мне кажется, что в этом теле находятся два «я»: Альма и Лиза. И всё чаще власть над телом берёт именно Альма.
— Лиза, это так не работает, — покачав головой, твёрдо заявила Тионора. — И Альма, и Лиза — это один человек, ты ведь это понимаешь? В тебе не живёт две личности — это всё грани одной души. Твоей души. — Тионора тяжело вздохнула, поднялась со своего места и, подойдя к подруге, мягко приобняла её за плечи. — Вот поэтому при перерождении человек теряет воспоминания о прошлой жизни, чтобы избежать подобных проблем. Ведь наш характер по большей части определяется воспитанием и окружением, в котором он формируется, а не природными задатками. Поэтому в двух перерождениях, даже следующих друг за другом, одна душа может обладать совершенно разными характерами.
— Нибрас говорил мне, что душа едина в перерождениях и практически не меняется, — размазав солёные дорожки по щекам тыльной стороной ладони, заметила Лиза. — Хочешь сказать, он соврал?
— Не совсем, скорее не стал вдаваться в подробности, — Тионора опустилась на подлокотник кресла и принялась успокаивающе гладить Лизу по волосам. — Человеческую душу можно сравнить с кувшином. Когда она появляется на свет, она совершенно пуста, однако уже имеет определённую форму, которую невозможно изменить. Эту изначальную форму можно наполнить чем угодно: водой, вином, песком или камнями. А можно и всем сразу.
— Я не вполне понимаю суть твоей метафоры, — Лиза приподняла голову и посмотрела в глаза подруги.
— Изначальных качеств, заложенных в человеке природой, а не взлелеянных окружающими, не так много. Во-первых, темперамент. То есть, если душа изначально склонна к вспыльчивому, эмоциональному поведению, она никогда не будет спокойной и уравновешенной. Нет, при определённом воспитании можно выдрессировать так называемый самоконтроль, но суть от этого не изменится.
Далее, энергетическое взаимодействие с окружающим миром: если душа изначально “нараспашку”, при перерождениях она не станет замкнутой и сосредоточенной на себе, в какой бы агрессивной среде ни воспитывалась.
Ну, и последнее: степень эмоциональной привязанности. Если душа склонна образовывать связи с окружающими её людьми — друзьями, родственниками, — она никогда не будет счастлива в одиночестве. То же самое верно и в обратную сторону: если душа сосредоточена лишь на себе, её эмоциональные связи будут хрупкими, легко рвущимися.
Лиза нахмурилась, обдумывая услышанное.
— Хочешь сказать, если бы я родилась не в крестьянской семье, а, например, в дворянской, то была бы точно такой же, как Альма? — после короткой паузы уточнила она.
— Вполне вероятно, — кивнула Тионора. — Однако ты родилась в той семье, в которой родилась. И вместо Альмы мы получили Лизу, которой волей Судьбы достались воспоминания Альмы. При этом Лиза не перестала существовать. Это всё та же Лиза, просто с большим опытом и знаниями.
Лиза пока была не готова принять это. Она была не в состоянии поверить, что она и Альма — один и тот же человек. Это было просто немыслимо!
— Ты мне не веришь, — от пытливого взгляда Тионоры, естественно, не укрылись душевные метания подруги. — Я понимаю, нелегко принять свою сущность, особенно когда это не белый и пушистый кролик, а кровожадный медведь. Только вот от себя не убежишь. Рано или поздно собственная натура настигнет тебя, причём в самый неподходящий момент. Так что лучше тебе быть к этому готовой.
Разговор с Тионорой дал Лизе пищу для размышлений, которым девушка предаваться совершенно не желала, поэтому она вместо того, чтобы вернуться к Нибрасу, открыла портал на Землю. Морозный воздух мгновенно прояснил голову, прогоняя прочь хандру и мрачные мысли. Наколдовав себе подходящую для суровой русской зимы одежду — шубу, штаны, шапку и валенки, — Лиза отправилась в город.
На носу было Рождество, — или Новый год, кому что было ближе, — так что улицы были переполнены народом: дети с криками и гиканьем катались с горок, лепили снеговиков и играли в снежки. Взрослые ходили от лавки к лавке в поисках подарков, простеньких украшений, которые делали местные умельцы, и угощений к праздничному столу.
На центральной площади возле сельсовета по распоряжению местного старосты на невысоком постаменте была установлена ёлка. На её верхушке уже красовалась восьмиугольная вифлеемская звезда, а ветви были увешаны бумажными гирляндами из разноцветных колечек и фигурными снежинками.
Прогулявшись по ярмарке, расположившейся здесь же, на центральной площади, Лиза не смогла удержаться и купила несколько пряников, покрытых белой глазурью, а также немного шоколадных конфет в пёстрой красной обёртке — точно таких же, что на Новый год из города привозил им с братьями отец.