Железная клетка
Шрифт:
Не Большой. У Джонни на мгновение отлегло от сердца, но тревога опять вернулась. Что за люди управляют кораблем? Они могли быть под контролем. Если такие же люди, как Рути, наконец прилетели сюда, – те, кого она все время ждала, – то почему они напали на Народ?
Маба, Джорджи – и сколько еще из клана были теперь на корабле пленниками?
Все тело пришельца было до самой шеи покрыто чем-то белым и гибким. Его лицо казалось очень темным, волосы ежиком торчали над головой. В руке был какой-то странный предмет, который он, держа перед глазами, поворачивал в том направлении, где прятался Джонни.
Откуда они знают, что он здесь? А вдруг его опять начнут искать?
Он обмазал тело грязью и прилепил листья, прежде чем забраться в это место, потому что хотел теперь походить на одного из членов клана, которые настолько сливались с окружающими предметами, что не было возможности различить их. Теперь с часто бьющимся сердцем он ждал того момента, когда человек внизу обнаружит его укрытие среди камней.
И что же будет тогда? Вдруг пришельцы выпустят в воздух смертельный туман, как это делали Большие, и Джонни тогда станет беспомощным, а они придут и подберут его для своей лаборатории, как уже было с Рути и с ее Народом?
Однако внимание того, кто стоял внизу, привлекло что-то другое. Он теперь не смотрел в сторону Джонни, но продолжал свои исследования. Дождь усилился, но человек не обращал на это внимания. Он снова вернулся к «языку», по которому спустился, и махнул рукой – тот втянулся назад в корабль. Джонни все еще дрожал от возбуждения: теперь корабль показался клеткой. Самой таинственной клеткой, какую он видел в жизни.
Может быть, ему стоило применить свою силу воздействия к разуму этого наблюдателя и даже попытаться контролировать его? А вдруг у него уже нет возможности помочь тем, кто внутри? Если бы только он знал побольше! Джонни мог воздействовать на разум Больших, потому что наблюдал за ними все время и изучил их с той силой сосредоточенности, которой научила его Рути. Но Джонни знал и хорошо понимал, что контакт с какой-нибудь жизнью, с чьим-то разумом, даже удачный, еще не означает, что в другой раз это удастся.
Джонни отполз от своего наблюдательного поста. Он еще не верил, что пока все хорошо кончилось, ему казалось, что человек из корабля его обнаружил, но только скрыл этот факт по каким-то своим соображениям. Лучше всего убраться отсюда подальше и найти другое место для наблюдения за кораблем.
Джонни отполз назад и уже собирался подняться, как вдруг…
Он был уверен, что…
Один из Народа, и почти рядом с ним! Он сел на пятки, уверенный теперь, что незаметен с корабля, и прикоснулся к чьему-то разуму, но слабо, потом увидел неподалеку бурое пятно…
Отик!
Первой мыслью Джонни было прижаться к этому бурому меху и только потом спрашивать, что случилось с кланом и близнецами. Он однако слишком хорошо помнил, как клан расстался с ним. Рука прижалась к ошейнику. Первый жест должен сделать Отик – Джонни был в этом уверен.
Самец уже знал, что Джонни где-то рядом. Он, может быть, даже следил за ним, пока тот рассматривал небесный корабль. Теперь голова Отика повернулась к Джонни, и на него уставились большие темные глаза. Так и не научившись различать чувства на лицах Народа за все время их жизни вместе, Джонни теперь не был уверен, что Отик вообще обратил на него внимание.
Терпение – это был один из основных уроков, полученных от Народа. Они жили неторопливо – некуда было спешить. Джонни никогда прежде не видел, чтобы Народ куда-то торопился, и теперь он ждал, стараясь ответить Отику твердым спокойным взглядом.
Отик шагнул вперед, не пользуясь руками, чтобы протянуть их к Джонни, а ступая на четвереньках, как и его предки там, на рисунках в каменной пещере. Он шагал вперед медленно, намеренно подчеркивая каждое свое движение. На спине у него болталась сетка, сплетенная Мабой из волокон, в ней было несколько плодов, но привычной палки в руках Отика не было.
Пройдя несколько шагов в сторону от того места, где сидел Джонни, Отик сел, опустив меж колен руки, которые повисли совершенно бессильно. Отик был молод, он был первым детенышем Йаа и родился за несколько сезонов до того, как Народ нашел Рути и Джонни. У него не было пока той силы и уверенности, которыми отличались Боак и Капур, но и он мог повалить Труша во время дружеской потасовки. Если бы клан как всегда пошел в этом сезоне на свидание с остальными кланами, он стал бы искать себе подружку.
Отик продолжал сидеть молча. В глубине души у Джонни росло нетерпение. Он так хотел задавать вопросы, расспрашивать, знать. Удалось ли остальным убежать? Что произошло в лесу? Но теперь он должен терпеливо ждать, пока Отик заговорит с ним первым – или вообще ничего не скажет.
Мягкие руки задвигались. Отик даже кивнул, подчеркивая важность того, что собирался сказать Джонни.
– Ты пришел к летающим?
Джонни осознал теперь как никогда раньше, что его раздражает эта маска – ничего не говорящее выражение лица. До этого момента он не замечал, как обременительно разговаривать жестами. Его жизнь настолько была связана с жизнью клана и ежедневными нуждами – еда, одежда, гнездо, – что он так и не придумал другой способ общения с Народом, кроме языка жестов.
– Это не мой клан, – так он ответил, и это было правдой. – Где, Маба, Джорджи? – их имена Джонни произнес вслух, уверенный, что Отик поймет эти звуки, так как члены клана были способны понимать и произносить имена друг друга.
– Вместе с твоим кланом. – Отик не собирался сдаваться и верить ему. – С теми, что пришли с неба. – Руки показывали теперь, как все было: как шел клан, растянувшись цепочкой, и с неба спустился «жук», как они все боролись и потом «жук» улетел вверх, унося с собой тех, кого захватили.
Теперь обе руки показывали, как видел все это Отик. Джонни облизал губы – кончик языка был сухим. Нужно задать еще один вопрос, но он боялся того ответа, который мог последовать. Наконец решился:
– Мертвые? – показал он рукой.
Отик ответил на это знаком:
– Не знаю, – и потом, словно колеблясь, просигналил: – Спят.
Возможно, это был такой же газ, как у Больших. Джонни надеялся всем сердцем, что так оно и было.
– Кто? – показал он пальцами. Если Отику удалось бежать, то где же все?