Железная роза
Шрифт:
Капитан, которого можно было отличить по нагруднику с орнаментом и широкому плоеному воротнику, вытирал вспотевший лоб кружевным платком, а офицер рядом с ним набивал бумагами и гроссбухами большой мешок из плотной ткани. На нем была кираса, пострадавшая в бою, а на лице под конусообразным шлемом виднелись следы копоти.
Джульетта подняла пистолеты, целясь прямо в грудь капитану.
Крисп тоже достал из-за пояса свой пистолет, в широкой ухмылке обнажив редкие неровные зубы.
— Ах, какая умная девочка! Она хорошо знает, чего можно ждать от врага, — одобрительно заметил Натан и
— Ну и чем вы тут занимаетесь? Собираете для нас все важные бумаги? Как мило! Или я ошибаюсь и вы хотите их от нас спрятать?
Капитан был приземистый и пузатый, чулки едва не лопались на его толстых ногах. По красному лицу струился пот и капал на стол, пока он что-то шептал по-испански своему старшему офицеру.
Крисп нахмурился, потому что все, что он мог сказать на этом языке, было: «Бросай оружие — или тебя самого бросят акулам!»
А Джульетта улыбнулась и вкрадчиво произнесла на чистом кастильском наречии:
— Если ваш офицер сделает хоть шаг по направлению к двери, я не стану разбираться в его намерениях — собирается он выбросить мешок за борт или нет, я просто снесу ему башку. Сначала ему, — прибавила она, выразительно покачав пистолетами, чтобы у испанцев не осталось сомнений в серьезности ее намерений, — а потом, конечно, и вам.
Капитан оглянулся на нее, удивленный тем, как бегло она говорит по-испански, и еще одна крупная капля пота скатилась на стол. На лбу у него виднелся небольшой синяк.
«Наверное, от удара по голове он так поглупел и не соображает, что ему делать», — подумала Джульетта. Офицер, стоявший рядом с капитаном, был прирожденным солдатом.
Достаточно было взглянуть на выражение его лица, чтобы понять, что он вне себя от злости.
Близко посаженные узкие темные глаза метали молнии, тонкие губы были злобно поджаты. Он ответил Джульетте на безупречном английском:
— Оставьте свои жалкие угрозы! Вы знаете, с кем вы так дерзко разговариваете?
— Не сомневаюсь, что вы просветите меня на этот счет.
Голос его был больше похож на шипение змеи:
— Перед вами дон Диего Флорес Синкванто де Аквайо.
— Аквайо, — пробормотала Джульетта.
Она порылась в памяти, пытаясь вспомнить это имя, Мысленно она поблагодарила своего наставника, который внушил ей, насколько важно знать названия всех судов, патрулирующих Карибское море. И память ее не подвела.
— Значит, это «Санто-Доминго».
Джульетте удалось произнести это спокойным и ровным тоном, но с внезапным приливом крови к голове она справиться не смогла. Рядом с ней шумно кашлянул Натан Крисп, от неожиданности проглотивший большой комок табачных листьев, которые он обычно жевал во время боя. Они знали, что «Санто-Доминго» — один из самых крупных и мощных военных кораблей флота его католического величества в Новой Испании. Водоизмещение галеона — восемьсот тонн, на борту у него пятьдесят два тяжелых орудия. Предполагалось, что его нельзя ни захватить, ни потопить. Экипаж считали причастным к гибели не менее четырнадцати каперских судов государств, охотившихся за грузовыми судами на испанских морских путях.
— Однако вы оказались далеко от Веракруса, — хладнокровно заметила Джульетта. — Я думала, что, сопроводив нового вице-короля в Сан-Хуан-де-Уллоа, вы останетесь там отпраздновать это событие.
— Вы прекрасно информированы, — заметил Аквайо.
Джульетта молча кивнула, принимая комплимент.
— Мы хорошо платим вашим чиновникам в портах за достоверные сведения. А что касается моих угроз, сеньор, — сказала девушка, поглядывая на офицера, пытавшегося незаметно достать пистолет, прикрытый бумагами, разбросанными по всему столу, — то, уверяю, они не такие уж пустые, потому что с такого близкого расстояния я снесу вам голову, даже не целясь.
— Она не промахнется, уж поверьте мне. С ней этого не случалось за все время, что я ее знаю, — сухо предостерег испанца Крисп, — так что, если не хотите еще больше расстроить генерал-капитана, забрызгав мозгами свои красивые золотые галуны, предлагаю медленно поставить мешок на пол и отойти в сторону.
Офицер прищурил свои угольно-черные глаза, и Джульетта поняла, что он взвешивает свои шансы успеть дотянуться до оружия и выстрелить. У него были тонкие усики и острая бородка, как принято у испанских аристократов. Однако ей было известно, что чин капитана корабля обычно получали исключительно за военные заслуги — в отличие от чина морского капитана, который король своим указом мог присвоить любому родовитому аристократу. Так что, возможно, этот офицер, несмотря на свою внешность, истинным аристократом отнюдь не был.
— А вы, наверное, та, которую называют Железная Роза, — пробормотал испанец.
— «Железная роза» — так называется мой корабль, сеньор. А меня все мои люди зовут капитаном.
— Я буду называть вас puta — шлюха, — грубо ответил испанец, — и в один прекрасный день заставлю раздвинуть ноги и велю своим солдатам отплатить вам за неприятности, доставленные нам сегодня.
Джульетта поджала губы, готовясь дать достойный ответ на это оскорбление.
— Уверена, их усилия будут такими же напрасными, как и ваши, сеньор.
— Слова подлинной шлюхи. Такой же была и ваша мать!
Выражение лица Джульетты не изменилось, но глаза стали холодными как лед. Под их убийственным взглядом у многих волосы на голове начинали шевелиться от страха.
— Вы знакомы с моей матерью, сеньор?
Офицер ухмыльнулся:
— Мы тоже хорошо информированы, puta. Сейчас Изабелла Данте, может быть, и остепенилась, но в молодости это была та еще особа.
Испанец все еще презрительно и надменно усмехался, когда Джульетта нацелила на него пистолеты и легко нажала на курки. Одновременно прозвучали два выстрела. Толстый капитан Аквайо, испуганно прикрыв голову руками, с воплем рухнул на пол.
— Оскорбить меня — это одно дело, сеньор, — сказала девушка, очень спокойно наблюдая, как офицер, пошатнувшись, прислонился к переборке. — Но оскорбить мою любимую мать…
Отправив документы и вахтенный журнал на «Железную розу», Джульетта вместе с Криспом поднялась на борт английского судна, чтобы оценить ущерб. На самом деле оценивать было уже почти нечего, потому что от мачт остались лишь обломки, борта превратились в частокол, а настил верхней палубы доживал последние мгновения. Повсюду в лужах крови плавали мертвые тела, руки, ноги, головы.