Железный Путь
Шрифт:
– Как там? Все обошлось? – поинтересовалась Ада, паркуя машину на площади des Victoires.
– Я проснулась в номере одна. Похоже, Ив улетел первым самолетом.
– Ты совсем бледна! Клод любит сексапильных, пышущих здоровьем девушек. Туши свою сигарету!
Приглушенный свет портеров обещал уютную атмосферу. Ада зря волновалась: приглашенные только начали постепенно заполнять просторные комнаты шикарных апартаментов. Узкоглазые девушки в японских кимоно с неоднозначной улыбкой подавали приветственный коктейль. Очень хотелось курить, но по уговору с Адой «на людях» мне курить
– Какая необычная интерпретация столичного хауса, болезненного одиночества, – вкрадчивый голос как бы явился озвучением моих мыслеформ и вовсе не потревожил меня.
– Да, ваше мнение созвучно с моим восприятием этой картины, и все же в ней есть и светлая, философская сторона – каждый держит в своих руках целый космос! Каждый обладает свободой вершить свою судьбу…
Я обернулась, чтобы взглянуть на своего собеседника, но удивилась, что рядом никого не оказалось. Но этот голос я смогу узнать среди множества других голосов!
Я внутренне себе улыбнулась и ощутила невероятный прилив энергии. Предчувствие чего-то нового воодушевляло – придавало уверенность, тело стало гибким, и до этого ледяные ладони наполнились приятным теплом.
К своему удивлению, я отбросила и вовсе забыла все вчерашние разочарования. Я снова вдыхала в себя с воздухом свободу.
– Познакомьтесь, Клод, это моя восходящая звезда, завтра у нее примерка у Диора, а на следующей неделе она отправляется в Занзибар на съемки для английского «Элль», –Ада подмигнула мне и пригласила присоединиться к их компании.
В центральной гостиной стоял шикарный инструмент. Крышка рояля была закрыта. Клод заметил мой остановившийся взгляд на инструменте.
– В последний раз к роялю прикасалась Уоллис Франкен. Ей всегда нравился его приглушенный, но очень уютный звук, – Клод сделал паузу и перевел свой взгляд на приоткрытое окно, – я в детстве хотел стать пианистом, но мода – мое истинное призвание, мое единственное утешение. Сложно представить мою жизнь вне света прожектеров подиума, без порхающих женских силуэтов…
Клод смотрел впереди себя, никого не замечая, и был совершенно удален от всех присутствующих. Он даже не стремился, чтобы его кто-либо слышал. Казалось, он довольствовался своей исповедью и не нуждался в посторонних свидетелях. Неуловимо грустное выражение его глаз вызывало целый букет эмоций. Казалось, что Клод бесконечно одинок. Он принадлежал всем и никому одновременно. Принадлежал ли он самому себе? Думаю, да; в момент творчества, объединившись со своей музой.
– Ну что, дорогая! Ты готова? Пускай знают, на что мы способны. Сыграй Скрябина, он как раз сочетается с настроением нашего мэтра, – Ада не оставляла мне выбора и молниеносно шепнула что-то на ухо Клоду.
Клод окинул меня одобрительным взглядом и плавным павлиньим жестом приподнял крышку рояля.
Весь мой радужный настрой сменился волнением. К головному мозгу прильнула кровь, и ладони покрылись холодным потом. Пришлось сделать глубокий вдох и медленно выпускать дыхание, чтобы предотвратить головокружение. Я пробовала услышать первый аккорд прелюдии и почувствовать подходящее для моего состояния
«Сердце горячее – голова холодная!» – эхом прозвучали внутри слова моего первого преподавателя. Это золотое правило всегда вводило меня в нужное состояние. Мои пальцы чуть коснулись инструмента, как вдруг одна мысль отвлекла меня.
– А кто такая Валлис Франкен? – неожиданно вырвалось у меня.
– Ее больше нет, она упорхнула, как птица из окна. Это грустная история, давайте праздновать жизнь, – отстраненно ответил Клод.
Раздался первый аккорд. Но очнулась только по окончании произведения и обнаружила, что присутствующие с интересом слушали. К моим щекам прильнула кровь, и тут же от беспричинного стыда у меня загорелись уши.
«Сыграйте что-нибудъ еще!» – раздалось из глубины гостиной.
Мне захотелось курить, и под предлогом телефонного звонка я направилась в коридор, где никого не было и можно было расслабиться.
На лестнице послышались шаги. Я поспешила затушить сигарету. Белокурая девушка приближалась к двери. Я с интересом осмотрела ее. Что-то славянское было в ее лице, но экстравагантно-готический стиль одежды не дал возможности определить с точностью ее происхождение.
– Это здесь? – изображая ирландский акцент, спросила девушка и этим кривлянием себя и выдала.
– Да, можно по-русски, – ответила я.
– Окей, – девушка дружелюбно улыбнулась и прошла в квартиру.
Мне почему-то вовсе не хотелось возвращаться. Я думала о Валлис Франкен. Меня безумно заинтриговало это имя и грустная история, c ней связанная.
– Валлис, – услышала я приятный, знакомый мне голос.
Я обернулась в надежде, наконец, обнаружить того невидимого собеседника, с которым оказались созвучны мои мысли. Но вокруг никого не оказалось. Кто же это? Кто мой новый невидимый друг? Я знала одно: нельзя никому ничего говорить о его появлении в моей жизни.
Неизвестно, сколько времени я провела сидя-дремля на лестнице. Голос Ады пробудил меня.
– Вот это да! А ну-ка, поехали по домам! Хорошо, что тебя никто не застал.
Я открыла глаза и ужаснулась от ее облика в темноте. Она была похожа на Бабу-ягу. Хохот Ады впервые показался мне фальшивым.
– Слушай, милочка, приютишь на одну ночь у себя девчонку? Она только сегодня из Москвы, и мне абсолютно некуда ее сегодня пристроить – агентство закрыто, ты знаешь, что муж не любит незнакомых людей в доме. Вот ключи от машины, жди меня внизу, мы мигом.