Железный Путин: взгляд с Запада

Роксборо Ангус

Будущий российский лидер оказался в необычайно выгодном положении: он мог воочию наблюдать крушение коммунизма в Восточной Европе. Пропустив горбачевскую революцию на родине, он своими глазами видел, как жители ГДР обретают собственное достоинство и вырываются из советской сферы влияния. По долгу службы он должен был тщательно изучать реакцию НАТО и, конечно, не мог не знать об устном обещании, которое, как говорят, дал Горбачеву государственный секретарь США Джеймс Бейкер: альянс не станет использовать ситуацию с крушением коммунизма для экспансии в страны бывшего советского блока.

Когда для восточногерманских коммунистов и, соответственно, советской гегемонии игра в этой стране была сделана, Путин спешно сжигал секретные документы

в своем дрезденском офисе. Ему даже пришлось взяться за пистолет, чтобы осадить бунтовавшую толпу, которая было вознамерилась обыскать помещение. Немцы уже штурмовали офисы Министерства государственной безопасности ГДР. Позже Путин заявлял, что понимал этих людей. «Они устали от контроля со стороны МГБ, тем более что этот контроль носил тотальный характер. В МГБ люди видели монстра» (нет никаких свидетельств, что он признает аналогичное отношение россиян к КГБ).

Самым досадным во всей этой ситуации для Путина было то, что когда разгневанная толпа грозилась проникнуть в здание и он по телефону обратился к командованию советской воинской части, расквартированной в Дрездене, за помощью, ему ответили, что ничего не могут сделать без распоряжения из Москвы. «Но Москва молчала. У меня тогда возникло ощущение, что страны больше нет. Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти».

Путин понимал, что советский контроль над половиной Европы не может длиться вечно. Но при этом признает, что происходившее он расценивал как национальное унижение: «Мы просто бросили все и ушли».

Именно в это время Путин совершил резкий поворот в жизни, впервые познакомивший его со взглядами и людьми, которые опровергали все, во что он верил школьником, студентом и сотрудником КГБ. В январе 1990 г. он вернулся из Германии в родной город, который вскоре был переименован в Санкт-Петербург. Оставаясь на службе в органах, он стал помощником ректора ЛГУ по международным связям, а затем и помощником председателя Ленсовета профессора Анатолия Собчака, с которым был знаком еще во время своей учебы на юрфаке. Один из ведущих вольнодумцев периода перестройки, Собчак вскоре был избран мэром Санкт-Петербурга и в июне 1991 г. назначил Путина руководителем комитета по внешним связям. В это время город претендовал на роль крупного российского финансового и инвестиционного центра. Спустя некоторое время Собчак сделал Путина своим первым заместителем.

Бывший идеальный «продукт советского воспитания» не только оказался под влиянием демократа Собчака, но и был вынужден окунуться в западный мир торговли и финансов. Когда в августе 1991 г. твердолобые коммунисты (включая шефа Путина, руководителя КГБ генерала Крючкова) устроили путч против Горбачева, Путин, по его словам, был на стороне Собчака и организовывал сопротивление в поддержку демократии. Тогда же он написал рапорт об увольнении из КГБ.

Позже он говорил, что верил в «благородство» гэкачепистов — удержать Советский Союз от развала, но фактически они добились противоположного. К концу года КПСС была отстранена от власти. Советский Союз распался. Это был переломный момент для Путина: «Все идеалы, цели, которые были у меня, когда я шел работать в КГБ, рухнули».

Пребывание Путина в должности помощника мэра не было бесконфликтным. Из-за скандала, связанного с импортом продовольствия, депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга пытались снять его, обвинив в коррупции. Он устоял, но когда Собчак по итогам выборов 1996 г. был вынужден покинуть свой пост, Путин тоже остался без работы.

Вскоре Путин благодаря сочетанию удачи и знакомств оказался в Москве и начал быстро подниматься по ступеням кремлевской бюрократической лестницы⁷. В марте 1997 г. он был назначен заместителем управляющего делами президента Ельцина, в июле 1998-го — директором ФСБ, а в марте 1998 г., сохранив предыдущий пост, стал секретарем Совета безопасности.

Покровителями

Путина была так называемая «семья» — ближайший круг советников президента Ельцина: его дочь Татьяна, бывший руководитель его администрации (позднее ставший мужем Татьяны) Валентин Юмашев, действующий глава администрации Александр Волошин и бизнесмен Борис Березовский, который владел 49 % акций главного российского телеканала ОРТ и фактически контролировал его.

Организовав перевыборы Ельцина в 1996 г., «семья» вскоре обеспечила назначение Путина премьер-министром с намерением выдвинуть его в качестве преемника Ельцина. На них большое впечатление произвела лояльность Путина. Будучи главой ФСБ, он фактически блокировал расследование фактов крупномасштабной коррупции и отмывания денег, которые вменялись в вину членам семьи Ельцина и высшим кремлевским чиновникам. (Один из них, Павел Бородин, по «делу Mabetex» обвинялся в присвоении фантастических сумм в процессе ремонта кремлевских зданий. В свое время именно Бородин принял Путина на должность заместителя управделами президента). Путин лично помог своему бывшему наставнику А. Собчаку избежать преследования по обвинению в коррупции. Лояльность позже станет определяющей чертой путинской натуры. Семья Ельцина не была разочарована: первым шагом Путина в должности исполняющего обязанности президента в 2000 г. стало подписание указа о гарантии судебной неприкосновенности Ельцина и его семьи.

Летом 1999 г. «семья» направила Березовского поговорить с Путиным, который с семьей отдыхал на французском курорте Биарриц, и предложить ему должность премьер-министра. Путин, не уверенный в своих способностях, колебался, но президент Ельцин и слышать не хотел об отрицательном ответе.

Этот головокружительный год в карьере Путина ознаменовался событиями, которые произвели на него очень глубокое впечатление. В марте 1999 г. три бывших члена советского блока — Венгрия, Польша и Чешская Республика — вступили в НАТО. Какая бы доля правды ни была в гарантиях, данных в свое время Горбачеву о не расширении НАТО на Восток (американские официальные лица вообще отрицали сам факт подобного обещания), Россия усмотрела в этом угрожающее приближение западного военного альянса к своим границам. Эта тема будет преследовать Путина на протяжении всего последующего десятилетия.

Буквально через 11 дней после решения НАТО о своем расширении самолеты стран-членов блока нанесли удары по Сербии, что повлекло за собой последствия, о которых говорилось ранее. А в августе кризис в Чечне, слабо тлевший на протяжении последних двух с половиной лет, внезапно полыхнул пожаром, который вызвал у Путина внутреннюю ярость, определившую его действия на многие годы. Борьба с терроризмом стала для него навязчивой идеей.

После вывода российских войск из Чечни в конце 1996 г. республика стала практически неуправляемой. Избранное относительно умеренное правительство расшатывалось полевыми командирами, такими как Салман Радуев и Шамиль Басаев, человек, в свое время организовавший захват заложников в Буденновске. Похищения людей стали в Чечне повседневным явлением. После убийства шестерых работников Красного Креста и похищения четверых журналистов иностранцы боялись сунуть нос в эту республику. В Чечне восторжествовал исламский фундаментализм, некоторые из лидеров боевиков установили связи с ближневосточными экстремистскими группами, в первую очередь с «Аль-Каидой».

7 августа 1999 г. Басаев и уроженец Саудовской Аравии исламист Ибн Аль-Хаттаб предприняли хорошо спланированное вторжение 1 500 боевиков в соседний Дагестан. Их целью было установление на территории Дагестана исламского режима, первый шаг к созданию исламского сверхгосударства на Северном Кавказе. Это нападение вынесло Путина на политический олимп. Уже на следующий день президент Ельцин назначил своего секретаря Совбеза исполняющим обязанности премьер-министра и поручил ему разрешить возникшую дагестанскую проблему.