Железный волк
Шрифт:
Грызлов впервые улыбнулся. То, что сказал Тарзаров, было правдой. Лишенные всякой веры в то, что американцы защитят их, малые страны Европы автоматически начнут подтягиваться — если потребуется, силой — в сферу влияния сильнейшей оставшейся силы, России.
Но затем его улыбка исчезла.
— Все верно, Сергей. Но если объявить мир сейчас, Маклэнэхэн останется жив. Я этого не допущу! — Он посмотрел на Тарзарова. — Этот американец вне всякого доверия. Сколько раз он лишал нас победы, в которой мы уже уверились? Сколько раз он безнаказанно бомбил, убивал
— Да, господин президент, — холодно согласился Тарзаров. — Американец должен быть убит. Но не нами.
Слегка растерявшись, Грызлов уставился на него. Затем он понял, что задумал старик, и его холодные голубые глаза заблестели. Он включил связь.
— Госпожа Барбо, вы меня слышите?
Стейси Энн Барбо нервно посмотрела на него в ответ.
— Да, я слышу. Господин президента, важно, чтобы мы…
— Помолчите, — отрезал Грызлов, пряча внутреннее ликование. — Вы утверждали, что ваше правительство стремится лишь к миру. Очень хорошо, я вам верю. Но говорю вам предельно ясно: если вы хотите мира, за него придется заплатить…
Стиснув зубы, Брэд старался удержать тяжело поврежденный XF-111 «Суперварк» на курсе. Большой истребитель-бомбардировщик получил столько пробоин в фюзеляже и крыльях и такие повреждения авионики и плоскостей управления, что он не мог оторвать рук от РУС и РУД. XF-111 дергался, метался и трясся, угрожая рухнуть в любую секунду. Господи, подумал он, «Суперварк» имел цифровую систему управления с трехкратным резервированием. Судя по ощущениям, птичка истратила до половины запаса прочности, а кабели держались исключительно на честном слове.
Учитывая потерю одного двигателя и половины электроники, было чудом, что они все еще могли лететь, он понимал это. Они определенно уже отлетались. Пот заливал глаза. Он со злостью моргнул и посмотрел на Надю. Она все еще лежала без движения.
— «Коготь-два» «Клыку-один», — вышел на связь Марк Дэрроу. Он и Джек Холленбек летели в нескольких километрах впереди, уводя собственные тяжело поврежденные XF-111 на север. — Мы подходим к точке встречи. Доведем вас до базы. Как она?
— Погано, — ответил Брэд. — Буду садиться с крыльями на пятьдесят четыре, без предкрылок, закрылок и прерывателей.
— Тебе точно нужна будет длинная полоса.
— Не думаю. Похоже, придется садиться на брюхо.
— Ну и чудно, — сказал Дэрроу ободряюще веселым голосом. — Как Надя?
— Не знаю, — сказал Брэд. — Не двигается.
— С ней все будет в порядке. Она просто железная леди. — Затем он прервался. — Вижу отметку к северу от вас. Свой, не русский. Это может быть «Коготь-четыре» или кто-то из литовцев. На связь не выходит, транспондер отключен, но и радар не включает. Видишь его?
— SPEAR двадцать минут как сдохла, — ответил Брэд. — Работает только основная шина питания, и я могу только надеяться, что она не откажет в ближайшие несколько минут.
—
Именно в этот момент Брэд увидел яркую полосу света, несшуюся по небу с северо-востока. О господи, это же ракета…
Огромная вспышка осветила все впереди. XF-111 Дэрроу взорвался огромным огненным шаром. Пламя и ударная волна, казалось, сейчас проглотит и его «Суперварк», но они длились всего секунду. Затем снова воцарилась тьма.
Брэд выругался, отчаянно бросая поврежденный XF-111 в резкий маневр вправо.
— Неопознанный самолет, это Маклэнэхэн! — Закричал он в микрофон. — Прекратить атаку! Мы свои! Повторяю, свои! — Однако именно в этот момент он заметил еще одну яркую вспышку и полосу белого света, понесшуюся прямо к ним, приближаясь с каждой секундой.
Конец, подумал Брэд. Он спокойно отпустил РУС и РУДы, выпрямился, прижал голову к подголовнику, взялся за раскрашенную черно-желтыми полосами ручку у правого колена и дернул ее.
БХААММ!
Вокруг катапультируемой капсулы XF-111 сработал шнуровой заряд, отделяя ее от остальной части самолета, а затем сработал мощный ракетный двигатель в основании капсулы, отбрасывая ее в небо. В то же мгновение ракета ударила в «Суперварк». Беспорядочно крутящийся бомбардировщик рухнул в штопор. Осколки ударили в капсулу, пробивая частично развернувшийся парашют.
Брэд все еще был оглушен, но мог понимать, что капсула начала падать на высокой скорости. Он не видел парашюта. Капсула заполнилась дымом, шея и спина болели от последствий катапультирования. Но он смог придти в себя и вжать руку Нади…
… За мгновение до того, как капсула ударилась о землю на высокой скорости и перевернулась. Затем была темнота.
Брэд, ощущая неимоверную слабость, плыл в темноте, позволяя той свободно нести его. Бороться было слишком тяжело, ноги и руки запутались в мотках водорослей. Просто лечь в теплые объятия воды, и будь что будет, подумал он. Что-то делать слишком тяжело.
На горизонте блеснул свет. И еще раз.
Почти против воли, Брэд повернул голову к мигающему свету. Должно быть, это маяк, сонно предположил он — маяк, высоко на скалах, чтобы предупреждать проходящие корабли.
Но, черт его возьми, свет был ярким. Таким ярким, что почти слепил.
Выступили слезы, защищая глаза от ослепительных, болезненных бликов. Наконец, он понял, что в глаза светил небольшой фонарик. Затем он погас, и появилось незнакомое лицо, пристально смотрящее на него. Врач, в белом халате.
— Он в сознании, господин президент, — сказал доктор по-английски с акцентом. — Непосредственных признаков повреждения нервной системы нет.