Железо снаружи

Макнилл Грэм

Почва содрогнулась еще раз, но теперь это не были отзвуки взрывов: под землей что-то двигалось. Бронн знал свойства породы достаточно хорошо, чтобы почувствовать разницу; он уже в который раз прижал ладонь к грунту, позволяя камню рассказать о себе, — и ощутил сейсмический сигнал, подземное эхо от мелта-резаков, которые вгрызались в камень, словно целая стая амбуллей.

Грунт за тремя изуродованными «Василисками» вспучился, а затем взорвался фонтаном щебня и грязи, выпуская на поверхность какую-то железную тушу с желтыми отметинами. Бронн сразу же узнал конический нос

и расширенные скребки конвейера, характерные для «Адского бура».

— Осторожнее, идиот, — прошипел он. — У поверхности грунт всегда слабее.

Тот, кто сидел за рулем «Бура», явно не разбирался в нюансах работы этой машины и вел ее так, словно это был «Лендрейдер» со сломанным управлением, а не проходческое оборудование высокой точности. Резцовые коронки, выбивая снопы искр, вспороли корпус дымящегося танка. Металлическая стружка, полетевшая во все стороны, напоминала блестящие дипольные отражатели, которые «Громовой ястреб» разбрасывает, чтобы обмануть радары.

«Адский бур» накренился, потерял устойчивость и пропал из виду, завалившись на бок. Изуродованный танк исчез в огне — взорвался боеприпас; скорее всего, пассажиры «Бура» теперь не смогут выбраться. Если до них не доберутся Ультрадесантники, то рано или поздно они все равно погибнут от недостатка кислорода.

Кто бы ни управлял буровой установкой, в Ущелье четырех долин его ждет только поражение и смерть. Бронн забыл о машине, едва послышались голоса Ультрадесантников, отдававших резкие, отрывистые приказы на боевом арго, которое ничуть не изменилось за прошедшие десять тысячелетий.

Практически невозможно представить столь долгий срок. Для Бронна те времена богов и героев были частью прожитой жизни, но эти воины знали о прошлом только из полузабытых преданий. Они не могли помнить о том, что в его восприятии произошло совсем недавно…

Я был там, когда пали стены Императорского Дворца.

Бронн повернул голову в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы не умирать безоружным. Рядом лежал болтер, до которого он вполне мог дотянуться, но затем ему на глаза попался Обрушитель — оружие, с помощью которого он уничтожил несчетное количество крепостей и столько же крепостей построил. Его латная перчатка легла на Т-образную рукоятку, и кончиками пальцев он сумел подтащить инструмент поближе по неровной почве. При движении клинок царапал по камням, осыпавшимся со свода пещеры, — черным фрагментам высокоплотной вулканической породы, образовавшейся в результате излияния магмы во времена, когда планета была еще необитаемой.

— Сплавленная метаморфическая порода из приповерхностного пласта, — сказал Бронн и по важным хрипам, которые сопровождали сделанный вдох, понял, что легкие все-таки спались. На втором сердце долго не продержишься, и в конце концов его израненное тело погибнет от гипоксии.

— В своей мести сыны Аврелиана ничего не упустили, — заметил он, увидев в камне вкрапления облученных кристаллов.

— И все же они потерпели поражение, — ответил откуда-то сверху интеллигентный голос с безупречным выговором.

Нога незнакомца опустилась на рукоятку Обрушителя и переломила ее надвое. Бронна

захлестнула ярость, и он перекатился на спину, не обращая внимания на пронзительную боль в груди, которая, однако, уже не могла затронуть нижнюю часть тела. Посмотрел вверх — и увидел широкоплечего воина в лазурно-синем доспехе Ультрадесанта. На нагруднике мерцал золотом орел, наплечники окаймляла поблекшая изумрудная полоска.

— Все могло бы обернуться иначе, если бы с ними тогда были Железные Воины, — прошептал Бронн, прижимая к груди сломанную рукоять Обрушителя. Воин покачал головой и снял шлем, увенчанный лавровым венком. Лицо его отличали классические патрицианские черты — волевой подбородок, четко очерченные скулы; глаза бледно-голубые, светлые волосы коротко острижены. Настоящий Ультрадесантник до мозга костей.

— Сегодня вы тоже проиграли, — сказал воин, вставляя в пистолет новый магазин. — Не думаю, что столь жалкие союзники смогли бы как-то изменить исход той войны.

— Ты ошибаешься, щенок. Железо вечно, — возразил Бронн, в изнеможении отворачиваясь. — Из железа рождается сила. Из силы рождается воля. Из воли рождается вера. Из веры рождается честь. Из чести рождается железо.

— Что это? — с откровенным презрением поинтересовался воин. — Молитва?

— Это Нерушимая литания, — ответил Бронн, чувствуя, как угасают силы. — Да будет так вечно.

Ему показалось, что в пламени разгрома промелькнул чей-то силуэт. Кто-то пробирался через обломки «Василисков», вспоротых буровой установкой, — призрачная тень человека, одна рука которого странно блестела в зареве, словно поверхность ее была из ртути. Вряд ли это было физически возможно, но еще Бронну показалось, что сквозь завесу из пепла и пыли он видит бледное синее свечение аугметического глаза.

«Твоя миссия завершена, — словно говорил этот взгляд, — а моя — продолжается…»

— Зачем вы пришли? — настаивал Ультрадесантник. — Вы же наверняка понимали, что не сможете победить верных сынов Жиллимана.

— Зачем пришли? — улыбнулся Бронн и покачал головой, чувствуя, как спадает со сломленных плеч тяжелый груз. — Лучше тебе этого не знать.

До сих пор жизнь еще держалась в его теле только благодаря усилию железной воли; теперь он перестал цепляться за реальность и перед тем, как сделать последний вдох, с вызовом посмотрел на Ультрадесантника:

— Думаешь, вы выиграли это сражение?

— Я это точно знаю, — ответил воин. — Ваша армия разбита, и Калт снова в наших руках. Орды твоего хозяина, вторгшиеся на другие миры Ультрамара, тоже будут вот-вот изгнаны. Да, я бы назвал это победой.

— Время жестоко обошлось с Ультрадесантниками, — сказал Бронн. — Когда-то они были властителями Макрагга, но вы — лишь жалкое подобие тех великанов.

Воин навел на него пистолет.

— Я бы мог оставить тебя умирать в мучениях, но мне невыносимо думать, что ты еще какое-то время будешь оскорблять этот мир своим существованием.

— Кто ты? — спросил Бронн. — Скажи, как зовут того, кто собирается меня убить.

Вопрос заставил воина на мгновение задуматься, но потом он кивнул: