Желтая акация
Шрифт:
По классу снова прокатилась волна смеха, но быстро смолкла под нахмурившимся взглядом Нины Ивановны.
— Нет, Адам! Единица эта и есть единица, а никак не пятерка. Я знаю только венгерские сливы, растущие и в нашем школьном саду, — попыталась пошутить она, — но они к этой единице никакого отношения не имеют.
Адам не унимался:
— Разрешите все же узнать, почему мне поставлена единица?
— А вот так и надо было спросить сразу. За хороший стиль, за грамматику пятерку может поставить Наталья Ивановна. А за то, что ты написал не на тему,
— Прошу извинить меня, Нина Ивановна, но я не могу согласиться с вами, — продолжал свое Адам. — Тема была такая: «Каким бы мне хотелось видеть наш пришкольный сад и огород». Мне — это значит мне, Адаму Скрипке. Я и написал, каким бы мне хотелось его видеть…
Нина Ивановна не выдержала. Ей следовало бы, по-видимому, сказать просто: «Этот вопрос мы обсудим с тобой после урока» или что-нибудь подобное. Ее вывел из равновесия спокойный, твердый тон ученика. Хоть бы он сказал слово лишнее…
— То, что ты написал, не подходит к нашим условиям и к нашей программе, — выпалила она.
— Тогда надо было дать тему иную: «Каким бы хотела видеть наш школьный сад и огород программа», — не сдавался упрямый Адам.
Класс рассмеялся так, что, наверно, было слышно и на улице. Амвросий, сын кооператора, слегка заикавшийся, даже зашелся от смеха.
Нина Ивановна стукнула кулаком по столу:
— Вон из класса!
И тут случилось такое, чего не ожидала ни Нина Ивановна, ни упрямый Адам, ни сами ученики.
Какое-то мгновение, буквально мгновение, стояла тишина. Потом все ученики поднялись со своих мест и стремглав выбежали из класса.
Нина Ивановна, растерявшись, отшатнулась от стола.
— Что вы? Куда вы? — только и смогла вымолвить она.
— В-в-вы ск-к-казали — в-в-вон! — ответил бежавший последним Амвросий.
Нина Ивановна осталась одна.
Прикусив губу, она забрала журнал и направилась в учительскую. Там оказался и директор.
— Почему это вы, Нина Ивановна, отпустили свой класс? — удивленно спросил он. Ему из окна видна была школьная спортивная площадка, на которой мальчишки с ходу занялись разными упражнениями, а некоторые пошли на руках.
— Сымон Васильевич! Скандал!
Сымон Васильевич, старый учитель, человек необыкновенно чуткий, заметив ее растерянность, попытался поднять настроение учительницы:
— В народе, Нина Ивановна, говорят еще не так: «Караул! Пожар! Корова утопла!»
— Ой, дорогой Сымон Васильевич! Что там корова — я сама утонула!..
— Ничего, ничего, Нина Ивановна, не волнуйтесь! Сейчас мы все обсудим. А пока что я их уйму немного, чтоб не мешали заниматься другим.
Открыв окно, он позвал дежурного и распорядился:
— Сейчас же установите порядок! Прекратите шум! В школе идут занятия… Я сейчас сам выйду к вам!
Тишина и порядок после этого установились приблизительно на «четыре с минусом». Во всяком случае, терпеть можно.
— Садитесь, Нина Ивановна! Теперь поговорим… Что у вас случилось? Не волнуйтесь… Вы молодая учительница. Сколько еще в вашей жизни будет разных происшествий и неожиданностей. О-ё-ёй! Если так волноваться, то и сердце испортить недолго, а его надо вам не меньше, чем на сто лет…
Нина Ивановна рассказала обо всем. Даже про Адамову интонацию. Даже о том, что как раз она, эта интонация, и вывела ее из равновесия. «Хоть бы на одну ноту поднял голос! Будто я ученица, а он какой-то министр, а не мой ученик». Не утаила и того, что допустила большую ошибку, не обратившись непосредственно к ученику, не сказала: «Адам, или Скрипка, выйди из класса», а крикнула: «Вон из класса!» «Да еще рукой провела перед собой… А поскольку нарушили дисциплину все — смеялись всем классом, — они безо всякого злого умысла могли подумать, что я выгоняю всех».
Сымон Васильевич не перебивал ее, слушал очень внимательно. Тем временем в учительскую пришли и остальные преподаватели, так как урок, последний по расписанию, закончился.
— У меня по этому вопросу, Нина Ивановна, есть свое мнение, но его надо обсудить коллективно. Поскольку здесь почти все наши учителя, мы проведем внеочередное заседание педагогического совета. Принесите только это злосчастное сочинение.
Нина Ивановна сходила в класс и взяла Адамово сочинение, так как восьмой класс еще не возвратился со спортивной площадки, а книги и тетради оставались в классе.
Живите живой жизнью
…Любите не школу, а детей, приходящих в школу; любите не книги о действительности, а самую действительность; не жизнь суживайте до учения, но учение расширяйте до жизни. А самое главное: любите жизнь и как можно больше живите живой жизнью.
Сегодняшнее заседание педагогического совета было внеочередным и неожиданным. Правда, все участники знали о происшествии, которым было вызвано заседание. Правда и то, что все они доброжелательно относились к действительно способной и добросовестной учительнице Нине Ивановне. Тем не менее это же не шутка! Школа есть школа. Сегодня Скрипка что-то намудрил, завтра Ворошкевич, потом Казачок… В конце концов получится какое-то «вольное братство», а не Ботяновская средняя школа.
По этой причине все были немного озабочены и насторожены.
На заседании, кроме директора Сымона Васильевича и Нины Ивановны, присутствовали: Наталья Ивановна — преподавательница языка и литературы, Тит Апанасович — историк, Елена Осиповна — математик, Татьяна Петровна — преподавательница иностранного языка, Зоя Кирилловна — недавняя ученица, пионервожатая, которую, по старой привычке, порой звали просто Зоя, художник Роман Карпович. Не было только агронома Ивана Степановича и завуча Алеси Сильвестровны, ушедших из школы раньше и ничего не знавших о случившемся.